XX СТОЛЕТИЕ

ОБЗОР

Основной признак XX столетия - бурный рост знаний в сфере техники и естествознания. Современная физика расширяет нашу картину мира далеко за пределы, установленные классической физикой: теория относительности и квантовая физика открывают новые перспективы мироздания в области самых малых и самых больших частей материи. Биология в лице эволюционной теории представляет человечество в новых образах, как психология, и прежде всего психоанализ Фрейда, обнаруживая новые измерения вопроса о человеческой жизни. Эти процессы затронули философию в различных аспектах: с одной стороны, методы и открытия современной логики дают основы для прогресса в науке и технике (напр. компьютеры).   Такие философы, как Фреге и Рассел, в равной степени активно участвовали в развитии математики, логики и философии в XX в. С другой стороны, естествознание становится мерилом и объектом для философии.
Точность и абсолютная достоверность положений естествознания - идеал для нового позитивизма. Поэтому для нашей эпохи симптоматична теория науки, т.е. философское осмысление методов, построения и результатов частных наук. Логицизм как метод и точность как цель заменяют традиционные философские постановки вопросов. Старые проблемы метафизики считаются не поддающимся распутыванию клубком понятий:
"Люди привыкают к "освобождению мира от чар", ... совершилось приспособление чувственной жизни к познанию. Таким образом, мировоззренческие проблемы отпадают сами собой - не потому, что они нашли решение, а потому, что стали беспредметными" (Э. Топич). С этим тесно связан "linguistic turn" в философии XX в.: поворот к языку как своему предмету.
Первоначально этот поворот совершался путем введения анализа, каким его развивают Мур и Рассел. Берясь за проблемы, их переводят в корректные и осмысленные языковые формы. Благодаря этому в наших высказываниях выявляются и устраняются влекущие за собой недоразумения моменты.
Выросшая на этой основе цель - создать идеальные, т.е. абсолютно ясные языки - является главной темой этой философии, особенно представителей Венского кружка. Позднее развивается философия обыденного языка ("ordinary language philosophy"): ее предмет - язык в его реальном обыденном употреблении. Витгенштейн - один из важнейших представителей обоих направлений.

Человек и его жизненный мир - в центре внимания других направлений:

Конкретный жизненный путь человека - средоточие интересов философии экзистенциализма, предтечей которой считают кьеркегора. В XX в. это направление представлено именами прежде всего яспер-са, сартра и камю.

Феноменологическое направление философии, основателем которого был гуссерль, благодаря рефлексии над глубочайшими процессами сознания стремится придать новую достоверность знаниям о сущности вещей и человека.

Феноменология разрабатывала различные области знания:

мерло-понти с ее помощью пытается выяснить, как человеческое сознание и поведение реконструирует и структурирует мир. шелер приспосабливает ее к этике и антропологии. Н. гартмлн, исходя из нее, приходит к обоснованию новой онтологии. Влияние феноменологии сказывается также на экзистенциализме сартра, антропологии плеснера и герменевтике рикера.

Она готовит и орудие, которым хайдеггер предпринял широко задуманную попытку заново осмыслить бытие. Задача его фундаментальной онтологии - дать новую точку отсчета, не подверженную заб-венности бытия, свойственной традиционной философии.

Общество и культура часто становились объектами острой критики со стороны философской рефлексии:

во-первых, с позиций философии жизни в первой половине столетия. бергсон, зиммель и клагес пытаются указать человеку на его простейшие жизненные функции, а в современной культуре видят опасность, скорее искажающую, чем поощряющую гуманное начало;

во-вторых, носителем социальной критики и общественных реформ становится марксизм. ленин и мао строят на его основе новые системы управления и хозяйства, перекроившие политическую карту мира.

Критическая теория , анализируя общество, также пользуется марксистскими приемами.

Условиями понимания занимается герменевтика (гадамер, рикер). В своей современной версии она обращается не только к анализу письменных источников и произведений искусства, но и ко всем формам проявления индивидуальной и социальной активности.

Исходя из теории языка соссюра, структурализм (леви-строс, фуко) стремится расшифровать бессознательные структуры, лежащие в основе человеческого мышления, поведения и социального устройства.

ЕСТЕСТВОЗНАНИЕ I / ФИЗИКА I

Альберт Эйнштейн (1879-1955) в первой четверти столетия совершает коренной поворот в физической картине мира. Сформулированная им в 1905 г.специальная теория относительности зиждется на двух постулатах:

- на принципе относительности:

"На основе каких-либо физических явлений невозможно построить абсолютную систему отношений". В любой системе, находящейся в равномерном движении (в инерциальной системе отсчета), законы природы остаются тождественными себе и, следовательно, все системы необходимо считать эквивалентными;

- на постоянной величине скорости света:

скорость света не зависит от скорости его источника и потому одинакова во всех инерциальных системах.

Отсюда следует относительность синхронии, как видно из примера:

в рельсы бьют две молнии А и В. Наблюдатель регистрирует в середине между ними (Ц) на ж.-д. полотне синхронные световые сигналы. До наблюдателя в движущемся поезде эти сигналы доходят с одинаковой скоростью света, но он едет к одному из них и поэтому регистрирует его раньше (рис. А).

В рамках одной инерциальной системы синхронность устанавливается еще проще. В двух точках пространства, находящихся в различных движущихся друг относительно друга инерциальных системах, нужно вычислить их собственную скорость. Отношение пространства-времени в двух системах устанавливается посредством так наз. преобразований Лоренца. При этом оказывается, что с точки зрения данной инерциальной системы масштабы в другой, движущейся к ней системе, кажутся сжатыми в направлении движения (сжатие длины), а часы - идущими медленнее (замедление времени).

Растяжение времени можно показать на примере двух одинаково идущих часов. Если одни из них передвигать с очень высокой скоростью, то в сравнении с неподвижными они будут идти медленнее. Таким образом, пространство и время зависят друг от друга, образуя пространственно-временной континуум:

чтобы фиксировать какое-либо событие, необходимо задать, кроме трех пространственных измерений, еще временное измерение.

При этом к прошлому относится все то, о чем мы принципиально можем знать, находясь здесь и теперь. Будущее - это все то события, на которые мы еще можем воздействовать.

Поскольку сигналы идут лишь с конечной скоростью света с, световой конус образует границу событий, связанных "темпорально" (рис. В).

Вне его границ находится настоящее, в котором события связаны "пространственно". О них мы не можем знать ничего, не можем на них воздействовать. Будущее и прошлое отделены друг от друга конечным отрезком времени, зависящим от удаленности точки зрения наблюдателя. В связи со скоростью света, напр., все события на Солнце сдвинуты для нас на 8 минут. С точки зрения данного положения в пространстве-времени, мы могли бы знать обо всем, что было там 8 и больше минут назад; воздействовать на все, что будет позже; но в пределах этих 8 минут мы не можем ни о чем знать и ни на что воздействовать.

При высокой скорости вплоть до с сопротивление тела дальнейшему ускорению возрастает. Его кинетическая энергия увеличивает инерцию тела и как масса прибавляется к массе покоя. Отсюда следует эквивалентность энергии и массы (Е =  mc2). Вследствие этого ни одно тело, обладающее массой, не может быть разогнано до световой скорости.

Эквивалентность инерции и гравитации - фундамент общей теории относительности (1916), объясняющей поведение систем, движущихся с ускорением. Эйнштейн толкует гравитацию как искривление пространства массой, описываемое геометрией римана.

Так, напр., лучи света вблизи больших масс отклоняются, т.е. следуют но искривленному пространству как по кратчайшему пути.

Общая теория относительности изменяет наше представление о космосе.

Совокупность всех масс вызывает искривление пространства, ведущее к открытой или к закрытой форме космоса (рис. С).

Согласно самой распространенной на сегодняшний день теории "Большого взрыва", вначале весь универсум был сосредоточен в одной крайне малой и горячей точке. Пространство и время возникают лишь после взрыва, и Вселенная либо бесконечно расширяется, либо вновь стягивается в первоначальное состояние (в зависимости от совокупной массы).

Квантовая физика описывает процессы атомарного уровня. Она исходит из принципа, что действия переносятся лишь как целочисленные кратные открытого Мак-сом Планком (1858-1947) кванта действия. Физические состояния изменяются не постоянно, континуально, а дискретно. Н. бор использует квантовую теорию для объяснения строения атома и специфических спектров химических элементов. Поскольку свет ведет себя то как волны, то как "порции энергии", де бройль делает вывод, что и частицы, обладающие массой, можно изобразить как волновые явления. Дуальный характер волны и частицы следует, по бору, объяснять комплементарно (принцип дополнительности):

их описания должны одновременно взаимно исключать и дополнять друг друга.

ЕСТЕСТВОЗНАНИЕ II / ФИЗИКА II

Основополагающим для микрофизики является принцип неопределенности В. Гей-зенберга. При описании квантовых объектов считается, что они не могут быть измерены точно одновременно по всем параметрам. Напр., чем точнее измеряется импульс электрона, тем более неопределенным остается измерение его положения в пространстве, и наоборот.

То же относится к измерению времени и энергии. Преодолеть эту неопределенность путем повышения точности измерений невозможно.

"Копенгагенское толкование" квантовой теории вместе с М. борном предполагает, что "волновая функция", описывающая состояние квантового объекта, придает различным результатам измерений лишь вероятный характер. Устанавливается лишь одно из возможных на момент измерения состояний ("редукция пучков волн"). То, что происходит в период между измерениями, само по себе неопределимо.

Квантовая теория содержит в себе известный индетерминизм, поскольку признает, что объекты не обладают никакими точно определимыми свойствами.

Так, напр., в опыте с двойной щелью (рис. D на с. 184) возникает наложение, не соответствующее сложению частиц, вылетающих из двух щелей. Общее состояние системы отлично от суммы частных систем.

Процесс измерения в квантовой физике затрагивает теоретико-познавательные проблемы. Обоюдное воздействие наблюдаемого квантового объекта и измерительного прибора создает из того и другого новую систему, которую, в свою очередь, необходимо описывать с помощью другого измерительного прибора, и т.д. Конечной решающей инстанцией является человек, который принимает результат измерения в качестве знания и посредством этого утверждает его с помощью некоторого неквантово-механического описания.

Теория хаоса занимается непредсказуемым поведением систем, подчиненных закону причинности. При определенных условиях динамические системы могут перейти в "хаотическое" состояние, в котором их поведение принципиально (не по причине неосведомленности исследователя) непредсказуемо.

Примерами могут служить климат, рост популяций животных и поведение потоков жидкостей.

Малейшее изменение исходного состояния ведет в хаотических системах к совершенно иному варианту развития.

Это сказывается, напр., на прогнозах погоды - ведь даже один взмах крыльев бабочки в бразильском девственном лесу может стать причиной смерча где-нибудь в Северной Америке. Математической моделью перехода от порядка к хаосу является так называемый сценарий фигового дерева" (рис. А):

При росте значения г значение величины х колеблется сначала между двумя точками, затем - между четырьмя и т.д., пока не приходит в беспорядочное движение. Но, конечно, и в хаотическом состоянии есть "острова порядка".

Примером такой динамики служит зависимость величины популяции животных от питания. Если его количество вырастает выше определенной величины, то численность особей сначала периодически колеблется между двумя значениями, а при дальнейшем росте становится вообще непредсказуемой. Поведение хаотических систем геометрически можно представить через фрактальные фигуры (рис. А). Кружевные края этих фигур - границы перехода к хаосу. В этой области система колеблется между определенными значениями. Она состоит из самокопирующихся фигур, все вновь возникающих в поле зрения по мере увеличения масштаба.

Принцип самокопирования можно наблюдать и в строении организмов.

Физик Томас Кун (род. 1922) в книге "Структура научных революций" излагает новое понимание развития науки. Он критикует прежние теории пауки (см. с. 183 и с. 219), на основе которых история естествознания рассматривается как непрерывное накопление знаний посредством уточнения данных и расширения поля теорий.

В противовес им кун считает, что науки проходят в своем развитии различные фазы:

в допарадигматический период у исследователей нет консенсуса относительно сути их предмета, а потому исследование слабо ориентировано на одну цель;

в зрелый ("нормальный") период какой-нибудь школе удается решающий прорыв. Образцом оказывается одна парадигма, за которой следуют другие. Парадигмы - это понятийно-методологические системы коллектива исследователей, устанавливающие рамки принятых методов и определяющие, признавать ли проблемы и их решения.

Тогда появляются аномалии, которые невозможно разрешить с помощью господствующей парадигмы. Постепенно накапливаясь, они приводят к кризису. После этого происходит научная революция, и место старой парадигмы занимает новая.

Для теории куна характерно, что старая и новая парадигмы несовместимы; новая парадигма не продолжает развитие старой: между ними должен быть разрыв. Изменяется само понимание того, что вообще считать проблемой; возникают новые понятия, и ученые живут отныне в "другом мире", поскольку изменили свой взгляд на мир.

ЕСТЕСТВОЗНАНИЕ III / БИОЛОГИЯ I

Возникшие преимущественно в XIX в. теории развития, в том числе в области природы, сохраняют свою важность не только для биологии, но и для натурфилософии, антропологии и теории познания. Уже ранние теории признавали изменение видов, открыв тем самым доступ к широкому развитию взглядов на эволюцию:

Ж. кювье (1744-1832) расценивает свидетельства палеонтологии как основание для теории катастроф, после которых жизнь пересоздавалась в улучшенном виде. Э.Ж. де сент-илер (1772-1832) усматривает в однородности строения живых существ общность их происхождения. И.В. гёте (1749-1832) говорит об изменчивой праформе растения и животного. Важен первый шаг, сделанный Ж.Б. ламар-ком (1744-1829):

он допускает, что у организмов есть ин-стинкт совершенствования, стремящийся ко все более сложным структурам. Эта эволюция ускоряется благодаря приспособлению, вызванному потребностями и наследуемому.

Напр., у жирафов изначально была короткая шея, но они были вынуждены постоянно ее вытягивать, чтобы достать листья на высоких деревьях. Это привело к удлинению шеи, закрепившемуся благодаря наследственности (рис. А). По этой теории поведение определяет строение организма, применение органа - его форму.

Господствующей становится модель Ч. Дарвина (1809-82). В своем труде "Происхождение видов путем естественного отбора" (1859) он окончательно отказывается от идеи неизменности видов:

потомство всех живых существ всегда больше необходимого для их сохранения. В нем встречаются варианты с измененными признаками (вариация, теперь: мутация), выживающие в борьбе за существование (англ. struggle for life) и размножающиеся. Отбор (селекция) лучше приспособленных к окружающей среде ведет к дальнейшему развитию вида. Таким образом, все виды растений и животных сформировались благодаря изменению (мутации) и отбору (рис. В). В XX в. основополагающая идея дарвина поддержана и развита многочисленными исследованиями (прежде всего в области генетики и молекулярной биологии).

Философски значимы, помимо прочих, следующие результаты современной биологии:

- ни один вид не остается всегда неизменным.

Естествознание склонно к отказу от "эс-сенциализма" (поппер), признающего сущности неизменными. Биология отвергает представление об идеальном виде животных и растений в пользу динамического определения вида, напр.:

"естественные популяции как группы, в которых признаки передаются по наследству" (Э. майр);

- с точки зрения биологической поколеблена исключительность роли человека

как "венца творения". В сочинении дарвина "Происхождение человека" (1871) развитие человека понимается как часть естественной эволюции всей жизни. Человек есть лишь частица в потоке жизни;

- исследование физико-химических основ эволюции в генетике и молекулярной биологии ведет к признанию биотической эволюции в качестве особого случая эволюции космической. Тем самым становится переходимой традиционно признававшаяся пропасть между живой и неживой материей; явления саморазмножения (репликации) и отбора можно обнаружить на более низком, чем жизнь, молекулярном уровне (пре-, или абиотическая, эволюция);

- исследования общих закономерностей всех эволюционных процессов ведут к построению теории систем и теории игр.

Они объясняют взаимодействие случайно-слш (напр. мутации) и необходимости (напр. давления отбора). Общий результат - самоорганизация материи, послеустанов-ленная гармония (Р. Ридль):

эволюционные процессы не подчиняются заранее данным законам - их законы развиваются вместе с ними. Тем самым современная биология отвергает и сплошную детерминацию. В эволюции нет ничего запланированного заранее - ни посредством сплошной каузальной связи, ни посредством полной финаль-ности (целеуказанности). Совершившееся главным образом в XX в. распространение идеи развития на вопросы антропологии, культуры и строения космоса имело предшественников в XIX в.

- Г. Спенсер (1820-1903) еще до дарвина

возводит развитие в принцип. В сочинениях по демографии и психологии (1855) он выдвигает идею развития, а в "Системе синтетической философии" (1862-96) распространяет ее на все области знания. Следующее заглавие даст представление об интерпретации спенсером "феноменов жизни, духа и общества в категориях материи, движения и силы". Высший закон для него - закон развития из интеграции и дифференциации. В соответствии с ним развитие есть общая "интеграция материи и замирание движения; в то время как разложение есть усиление движения и дезинтеграции материи" (рис. D).

- После дарвина его теорию распространял главным образом Э. геккель (1834- 1919), расширив ее до естественного монизма.

геккель сформулировал основной биогенетический закон:

"Онтогенез (развитие особи] есть краткое и быстрое повторение филогенеза [развития вида]".

ЕСТЕСТВОЗНАНИЕ IV / БИОЛОГИЯ II

Учения о происхождении видов не могли не оказать влияния на антропологию в

широком смысле слова. Человек в сравнении с животным обладает рядом биологических особенностей:

- сокращенностью эмбрионального развития.

Человек появляется на свет беспомощным и еще долгое время после этого пользуется поддержкой культуры, а не природы;

- дефицитом физических способностей. Из-за нехватки биологического "оружия" (клыков, когтей, способности быстро убегать) человек предоставлен опорам цивилизации;

- сокращением сферы инстинктов. В противоположность животному человек не связан инстинктами. Посредством их животное приспосабливается к окружающей среде, человек же выпадает в этом отношении из природной детерминированности. Позитивно здесь то, что человек "открыт миру" (шелер) или "эксцентричен (не находится в равновесии)" (плеснер).

Биология поставила на генетически-эволюционную почву и эти различия:

"Лишь головной мозг, гортань и кисти рук ... развиваются прогрессивно" (Р. Ридль). Человека отличают, кроме этого, его относительно большая степень разумности, способность к ручному труду и развитый язык ("адамово яблоко").

Биологические основы человеческого бытия исследуются, наряду с изучением органического строения, которое уже само по себе относится к сфере биологии, и в рамках попыток очертить действенную "стратегию творения" (Р. Ридль) во всех областях реального мира, предпринимаемыми в том числе теорией систем, эволюционной теорией познания и биологией поведения.

Пионерским в эволюционной теории познания является труд К. лоренца "Учение Канта об априори в свете современной биологии" (1941).

Главная его мысль состоит в том, что пред-заданность нашего мышления ("априори" Кацта) - плод эволюции. Исследование лоренцем человеческого "аппарата построения картины мира" базируется на фундаментальном принципе: жить - значит учиться. Эволюция есть процесс, в ходе которого приобретаются знания:

"Наши ... предустановленные формы созерцания и категории приспосабливаются к внешнему миру по точно тем же законам, по каким копыто лошади приспосабливается ... к степному грунту, плавник рыбы ... к воде".

Поскольку наш аппарат построения картины мира под давлением отбора в течение миллионов лет не мог позволить себе впасть в угрожающие его существованию ошибки, его заданные параметры в значительной степени соответствуют отображаемой окружающей среде.

С другой стороны, наши способности "воспроизведения мира" дают сбой, когда речь идет об общих связях (напр., вол-новой механики и атомной физики). Поэтому наши наследственные формы созерцания пространства, времени и причинности претендуют самое большее на вероятность, но отнюдь не на окончательную достоверность. По лоренцу,

"наша рабочая гипотеза гласит, стало быть: все есть рабочая гипотеза".

брунсвик (1934) назвал эту наследственную форму учета внешнего мира "рациоморф-ным аппаратом". Ридль считает, что к этому понятию причастны следующие гипотезы:

- гипотеза сравнения: мы предполагаем, что похожие предметы обладают похожими свойствами;

- гипотеза зависимости: мы предполагаем наличие в мире образца порядка. Повторяемость стуктур (гипотеза норм)

- постоянство в комбинациях известных признаков (взаимозависимость) - каждая вещь на своем месте (иерархия)

- временная непрерывность: передача признаков;

- гипотеза цели: по аналогии с человеческими целями мы подчинены объективно-всеобщим целям;

- гипотеза причинности: мы предполагаем, что у всего есть причина, и притом линейная.

Она не учитывает, напр., обратную связь и пересечение причинных цепочек. Напротив, от одной известной причины мы ожидаем одного определенного следствия (экзекутивная гипотеза).

Результаты современной биологии значимы прежде всего для этически заряженного напряжения между врожденным и приобретенным поведением, между бихевиоризмом и генетическим детерминизмом. Сравнивая человека и животное, исследования в области поведения выявляют прежде всего врожденное поведение.

Такова, напр., младенческая схема: мы со спонтанной радостью реагируем на определенные признаки (крутолобость, большие глаза, большая сравнительно с туловищем голова).

И. АйБль-АибЕСФЕЛьд и К. лоренц многие сочинения посвятили изучению "мораль-ноподобного поведения" животных и унаследованных форм поведения человека. Такие моральные явления, как эгоизм и альтруизм, встречаются у животных точно так же, как агрессивность и механизмы се контроля.

По причине амбивалентности естественных признаков (напр., агрессивности и социального поведения) фактическая детерминированность врожденной формой поведения должна учитываться в исследовании как наличное состояние,

но не может служить мерилом должного. Это, однако, свойственно социал-дарвинизму, переносящему на человеческое общество дарвиновский "survival of the fittest" (естественный отбор). Сам дарвин предостерегал от того,

"чтобы основу благороднейших сторон нашей натуры искали в низменном принципе эгоизма".

ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ

Анри Бергсон (1859-1941) стремится заложить основы новой метафизики. При этом он исходит из результатов частно-научных исследований, но преодолевает их рамки, чтобы достичь некоего интуитивного постижения.

В своем основном произведении "Творческая эволюция" бергсон, критикуя теорию эволюции, излагает развернутую философию жизни.

Жизнь есть длящийся во времени творческий процесс, инициируемый жизненным порывом ("clan vital"), развертывающийся во все новых формах. Лежащий в основе научного исследования рассудок не в состоянии постичь живое, поскольку его статичный, абстрагирующий и изолирующий подход не рассчитан на динамизм и уникальность жизни. Это связано и с геометризирующим, количественным пониманием времени в естествознании, противоречащим

длительности (duree), лежащей в основе потока жизни, - неделимой реки творчества, вбирающей в себя прошлое и несущей его в будущее. Длительность постижима во внутреннем переживании, соответствующем чистой качественности и интенсивности состояний сознания.

"Elan vital" дифференцируется на 3 формы жизни:

растение, животное и человека, - возникающие по мере его прохождения через материю.

Инстинкт животного и интелекта человека суть виды инструментального поведения, причем инстинкт стоит ближе к жизни и выражает свою исконную связь с ней, хотя не может постичь себя с помощью рефлексии. Интеллект направлен па статичное и материальное, будучи уместен, по сути, лишь в сфере технического овладения природой.

Причастность к творческому жизненному порыву возможна только благодаря интуитивному, связывающему инстинкт и интеллект самоуглублению сознания.

В работе "Два источника морали и религии" бергсон различает открытую и закрытую формы морали и общества. Закрытое общество возлагает на индивида совокупность позиций, в которой мораль функционирует как система безличных норм, диктуемых требованиями сообщества.

Открытая же мораль зиждется на свободе, любви и живом примере. Подобно этому царящее в статической религии окостенение служит сохранению соответствующего общества. Оно защищает от страха и неуверенности, в то время как суть динамической религии заключена в мистике, цель которой - соединение человека с Творцом. Философию Георга Зиммеля (1858-1918),

одного из основателей социологии, на ее последней фазе можно причислить к философии жизни.

Жизнь стремится к расширению, воспроизводству, усилению и в конечном итоге к преодолению собственной смертности. Эти процессы вынуждают ее активно противостоять окружающему миру, дающему ей пространство и ограничивающему ее.

При этом жизнь производит социокуль-турные формы, коренящиеся в этом созидательном процессе жизни, но теперь отделяющиеся от нее ("поворот к идее") и развертывающие собственные законы и динамику, уже не сводимые к свойствам породившей их причины.

Индивид приобретает "субъективную культуру", лишь становясь причастным к этой "объективной культуре" (напр., к науке, праву, религии). Одновременно с этим возникает постоянный разрушительный конфликт, поскольку объективные формы препятствуют творческому саморазвитию жизни, навязывая ей чуждые, раз и навсегда данные законы.

"Трагедия культуры", по зиммелю, состоит в том,

"что направленные против ее сущности разрушительные силы рождаются как раз из глубочайших слоев этой же самой сущности".

Задача человеческой свободы - открыть новые горизонты жизни в борьбе с окостеневшими формами.

Для этики важное значение имеет зимме-левская концепция "индивидуального закона". Таковой не зависит от какой-нибудь всеобщей нормы, но зиждется на индивидуальном долженствовании, которому подчиняется весь ход жизни человека. Ему свойственна безусловная обязательность, но он в состоянии интегрировать уникальность и историчность индивида в сферу должного, что невозможно для всеобщего закона.

Людвигу Клагесу (1872-1956; главное произведение "Дух как супостат души") жизнь видится заключенной между полюсами души и тела, причем душа есть смысл тела, тело - выражение души. Изначально данное переживание направлено на предстающую перед нами действительность образов. Праобразы все образующей жизни действительны и действенны для души. В этот космический жизненный мир

на пороге становления ранних высокоразвитых культур врывается дух - чуждая, самодеятельная сила. Преобразуя все живое в простой объект, подчиняя его понятиям и расчленяя, дух разрушает исконную гармонию жизни и в союзе с самовластной волей грозит уничтожить наш жизненный мир.

ФЕНОМЕНОЛОГИЯ I / ГУССЕРЛЬ I

Эдмунд Гуссерль (1859- 1938) - основатель философского направления феноменологии, одного из самых влиятельных учений XX столетия. За этим словом стоит требование воздерживаться в философии от всех попыток поспешного объяснения мира и без предубеждений анализировать то, что предстает перед сознанием.

гуссерль стремился при помощи феноменологического метода заложить основы философии как "строгой науки".

В своих "Логических исследованиях" (1900/01) гуссерль выступает против распространенного тогда психологизма, утверждавшего, что законы логики суть не что иное как выражение психологических закономерностей, которые лежат в их основе и к которым они должны быть сведены.

В противовес этому гуссерль доказывает идеальность чистой логики, законы которой не зависят от фактического содержания процессов мышления.

Уже в 5 и 6 из "Логических исследований" закладываются основы феноменологического анализа сознания, развитые в "Идеях к чистой феноменологии и феноменологической философии" (1913). Все ее положения должны строиться

на основе интуитивно-созерцательной самоочевидности феноменов сознания. Исходным при этом выступает понятие интенциональности, впервые намеченное францем брентано (1838-1917), у которого оно обозначало

свойство психических феноменов (в отличие от физических) быть направленными на что-либо, т.е. всегда быть сознанием чего-то.

гуссерль развивает это понятие. Интенцио-нальность сознания указывает на

сплошную корреляцию между действиями сознания (напр., восприятием, воспоминанием, любовью), соотносимыми с каким-либо предметом (акты подразуме-вания, ноэсиса - греч. мышления}, и предметом, каким он является в этих действиях (мнения, ноэмы - греч. мысли).

Объект мышления при этом есть результат синтеза, в котором многообразные ноэси-сы приводятся к единству сознания о предмете. Ноэма не есть предмет, как он существует сам по себе, а интенционально содержится в смыслообразующсй функции действий сознания. Поводом для возникновения ноэсиса являются данные ощущения (чувственно данная материя, которую гуссерль называет "хюле" - греч. материя]. Поэтому для гуссерля важную роль играет анализ восприятия.

Чувственная материя и акты ноэсиса составляют реальное содержание переживания, мнение же (поэма) есть его ирреальное содержание (интенциональ-ный предмет).

Основная черта интенциональности - стремление к очевидности, подразумевающей

несомненную самоочевидность интенцио-нального мнения для первично постигающего сознания.

Чтобы разобраться с такими феноменами, необходимо радикальное изменение нашей естественной установки по отношению к миру, которое гуссерль называет феноменологической редукцией. Руководствуясь естественной установкой, мы постоянно выносим суждения о бытии предметов самих по себе (вера в бытие). Феноменологическая же установка

воздерживается от каких-либо суждений о бытии или небытии предметов, тем самым делая возможным непредубежденное созерцание в рамках чистого сознания,

т.е. того, что дано как феномены, возникающие в корреляции ноэсиса и поэмы. гуссерль называет этот метод термином, взятым из античного скептицизма, - эпохе (удержание суждения).

Другая основная черта феноменологии - эйдетическая (эйдос - греч. сущность] редукция. Ее предмет - не отдельные случаи интенционального переживания тех или иных людей, по сущностныс фундаментальные законы переживания вообще. В этом смысле феноменология есть усмотрение сущности.

С помощью этой редукции можно наконец понять, на основе каких действий конституирует себя сознание и как конституируется в нем предметность, т.е. мир. Фоном этого конституирования выступает самоидентичность чистого Я, в самосознании которого коренится связь всех переживаний.

Пользуясь феноменологическим методом, гуссерль проводит тонкий анализ множества понятий. Следует упомянуть феноменологию внутреннего сознания времени. гуссерль показывает, что сознание объективного времени, в пределах которого предметы и события локализуются в строго определенном месте, зиждется на внутреннем сознании временности переживаний,

Первично при этом сознание текущего момента как актуальности ощущения, поскольку оно является местом, где возможно ясное представление обо всех переживаниях прошлого и будущего. Настоящее не сосредоточено в одной точке, а протяженно, благодаря чему еще удерживается в памяти случившееся только что (ретенция), а непосредственно наступающее уже ожидается (протенция). Момент настоящего цепью ретенций связан с прошлым, в котором он некогда был настоящим.

Эта цепь ретенций, сохраняющаяся в качестве "спадающего" настоящего, делает возможным обнаружить в памяти и ясно себе представить прошлое точно на его месте.

ФЕНОМЕНОЛОГИЯ II / ГУССЕРЛЬ II; МЕРЛО - ПОНТИ

Другой важной конститутивной деятельностью сознания наряду с пространством и причинностью является интерсубъективность. Поэтому особую значимость имеет проблема общения одного Я, соотнесенного со своими переживаниями, с другим Я. Должен быть решен вопрос о том,

как достижима объективность в смысле общей значимости для множества субъектов.

Сознание существования другого Я рождается из опыта переживания собственной плоти. Из этого опыта я вижу, что особенности определенных внешних объектов можно объяснить только проявлением в них плоти какого-то другого Я.

Таким образом, я живу в мире, познаваемом и другими субъектами и общем для них и меня. Тем самым мир определен для каждого в отдельности и, значит, интерсубъективно.

В своем позднем труде ("Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология", 1936) гуссерль закладывает новые отправные пункты для своего мышления, центральной темой которого становится понятие жизненного мира. Жизненный мир есть

целостность возможного горизонта опыта, в рамках которой воспринима-юще-познающее Я обращено к предметности.

Теперь, по гуссерлю, история культуры оказывается чередой "базовых .начал", в которых сознание культурного сообщества претендует на все новую предметность. Самое неприятное для нас базовое начало - это

математизирующее естествознание нового времени (начиная с галилея) и порожденная им объективистская установка.

Она объявляет мир абстрактных математических предметов единственно истинным миром.

Но поскольку этот мир не имеет больше отношения к субъективно созерцаемому жизненному миру, науки утрачивают значимость для жизни и ведут к кризису смысла в современную эпоху. При этом оказывается забытым то обстоятельство, что объективные науки сами суть субъективные результаты мирожиз-ненной практики, т.е. возникли из конститутивной деятельности субъекта. Так, напр., геометрия родилась благодаря идеализации наглядно данного мира восприятий. Поэтому источник и область смысловой соотнесенности объективной науки - в жизненном мире, к которому она принадлежит. Следовательно, разрешение смыслового кризиса может дать лишь феноменология, показывающая, как жизненный мир строится на достижениях трансцендентальной субъективности.

Франция стала особенно благодатной почвой для семян феноменологии. Морис Мерло-Понти (1908-61) пытается дать новое определение соотношению природы и сознания в человеке. Он выступает против как натурализма, объясняющего человеческие феномены с внешней, каузальной точки зрения, так и критицизма, понимающего все изнутри, через чистое сознание. В противовес им он указывает на некое "третье измерение", в котором обнаруживается жизненная связь между природой и сознанием.

В книге "Структура поведения" он показывает, что поведение не может быть понято ни как простой комплекс телесных механизмов, ни как чисто духовная деятельность. Нечто среднее может быть описано ближе всего понятиями структуры и строения, в достаточной мере организующих действительность.

"Структура есть неразрывная связь между идеей и существованием, составная организованность, благодаря которой материалы на наших глазах получают смысл..."

В "Феноменологии восприятия" он показывает, что наше отношение к миру соотнесено с бесконечно открытым горизонтом восприятия, предшествующим любому научному объективированию. Следовательно, сознание не является безучастным наблюдателем, но всегда ангажировано, поскольку с необходимостью остается в контакте с миром.

Здесь подчеркивается еще и неразрывная связь сознания и тела.

Опыт нашего тела содержит, следовательно, неустранимую двузначность (ambiguite), поскольку тело не есть ни чистая вещь, ни чистое сознание. В своем позднем произведении ("Видимое и невидимое") мерло-понти продвигается в направлении новой онтологии. Он ищет теперь общую для субъекта и объекта область в самом бытии. Напр., он говорит о "теле мира":

человек не противостоит миру, но является частью его тела, в котором коренятся структуры, смысл и вступление всех вещей в поле зрения.

Но бытие не является человеку во всей своей полноте, оно не поддается полной обозримости. Эта ограниченность опыта наглядно видна в связи видимого и невидимого.

Невидимое не есть нечто еще-не-виден-ное - оно есть принципиальная сокровенность, причина которой в самом зрении.

Предмет дан на фоне того, что ему самому не видно (предмет, обозримый сразу со всех сторон, был бы полной бессмыслицей); картина понятна, поскольку художник о чем-то умолчал;

предложение ясно на фоне того, о чем уже сказано, и того, о чем оно молчит. Это бесконечное бытие за нашей спиной мерло-понти называет сырым или диким бытием, ускользающим от любых попыток организации.

ФЕНОМЕНОЛОГИЯ III / ШЕЛЕР

Макс Шелер (1874-1928) раздвигает границы феноменологии, применяя ее в областях этики, философии культуры и философии религии. Его представление о феноменологии наглядно характеризует следующая цитата:

"Прежде всего феноменология ... означает установку духовного созерцания, позволяющую узреть или пережить нечто такое, что вне ее недоступно: сферу особого рода "фактов"... То, что пережито и усмотрено, "дано" лишь в самом акте переживания и усмотрения, в его свершении, - оно является в нем и только в нем".

В своем сочинении "Формализм в этике и материальная этика ценностей" он критикует формальную этику канта и взамен предлагает основы своего учения о ценностях. Он убежден в том,

"что этот колосс из стали и бронзы [нравственный закон канта] встает на пути философии к конкретному и внятному ... учению о нравственных ценностях, их шкале и основанных на этой шкале нормах, а тем самым одновременно о любом основанном на истинном понимании встраивании нравственных ценностей в жизнь человека". Ценности априорно и идеально даны человеку в эмоциональных актах. Они не существуют на каких-то самосущих "ценностных небесах", но связаны с личностью как средоточием актов, хотя и в качестве сущностно необходимого для нее "эмоционального априори". шелер отклоняет формализм канта, поскольку ценности для него определены содержательно и связаны с личностью, но в то же время избегает и релятивизма, утверждая априорную иерархию ценностей. Ценности образуют надысторическую школу. Каждому месту, которое занимает на ней ценность, соответствует

особый эмоциональный акт, тип личности и форма общности, причем предпочтение отдается высшим Цeннocтям (рис. А).

Ценности выражаются в вещах или благах, но не зависят от них в своих свойствах. В этом смысле они

сравнимы с красками, встречающимися в определенных предметах, но не зависящими от них в своем качестве красок.

шелер усматривает сущность человека не в мышлении или волении, а в любви. Человек есть ens amans, любящее существо (лат.).

Всякое познание, всякое установление ценности коренится в способности быть причастным к бытию, основанной на любви. Иерархия ценностей и утверждающие ценность поступки составляют ordo amoris (лат. уровень любви) человека. "У кого есть человеческий ordo amoris, тот есть и человек. Обладать ordo amoris озна-

част для него как морального субъекта то же, что для кристалла - обладать кристаллической решеткой". В философии шелера важное место принадлежит понятию личность, выступающей для него бытийным единством различных актов (эмоций, мышления, воле-ния, любви).

"Личность есть конкретное и притом сущностное бытийное единство актов различной природы..." Человеческое Я не совпадает с личностью, поскольку определяется своими психофизиологическими функциями (напр. чувственными).

Личность уникальна и не поддается опред-мечиванию. Она познаваема лишь через свои акты, а другие личности - через свое соучастие в них, их предвосхищение или реакции на них.

шелер говорит и о совокупных личностях (нациях и церкви), которым приписывает самостоятельное сознание, основанное на взаимосвязанности в общих актах.

Особое место принадлежит божественной Личности, на которую ориентированна человеческая личность.

Идея Бога есть высшая ценность, а любовь к Богу - высшее проявление любви. Поначалу христианское представление шелера о Боге позже заменяется у него представлением о становящемся Божестве.

Последние годы жизни шелер посвятил проекту построения философской антропологии. В книге "Место человека в космосе" он выстраивает иерархию психической деятельности.

Первая ее ступень - эмоциональный на-пор, присущий всему живому от растения и до человека. За ним следуют инстинкт, ассоциативная память, практический разум (возможность выбирать, способность предвосхищать) и, наконец,

только у человека - дух. Благодаря ему человек не привязан к рамкам органической жизни. Но в то же время дух противостоит принципу всего живого - напору. Напор - причина переживания действительности, складывающегося на основе опыта сопротивления, которым его встречает реальность.

Бытие, пережитое через это сопротивление, шелер называет наличным бытием. Дух же дает возможность пережить смысловую определенность (сущность). Дуализм духа и напора определяет развитие культуры и общества в форме взаимодействия идеальных и реальных факторов. Дух не обладает силой, достаточной, чтобы воплотить свое познание сущности в действительность.

Лишь там, где его идеи соединяются с реальными факторами (инстинктами, напр., самосохранения, интересами, тенденциями общественного развития), они обретают действенную силу.

ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМ I / ЯСПЕРС

По сравнению с другими философами-экзистенциалистами XX в. Карл Ясперс (1883-1969) в наибольшей степени испытал влияние кьеркегора (см. с. 163). Он понимает свою философию как ответ на вызов, брошенный кьеркегором и ницше. В последние годы жизни ясперс выступал и как ангажированный писатель на политические темы.

В своем первом крупном главном труде "философия" (1932) ясперс первым делом обозначает границы научного, объективного познания:

наука сводит всякое бытие к объектному бытию, т.е. тому, что подлежит внешнему исследованию.

Но тогда я не в состоянии постичь то бытие, которым являюсь сам: ведь самого себя я могу знать лишь изнутри, во внутреннем постижении моих возможностей. Поэтому задача экзистенциального просветления -

указать каждому на истоки его самобытия, которые он должен осознать и тогда в состоянии реализовать сам. Возможности человеческого бытия еще далеко не исчерпываются его простым эмпирическим наличным бытием, но представляют собой задание, которое он обязан выполнить, реализуя свою свободу. Поэтому экзистенция у ясперса (= самобытию) есть все то, что составляет сущность моей самости, в отличие от всего того, что принадлежит мне лишь внешне, может быть тем или другим и зависит от условий, которые задал не я сам.

"Бытие, которое - в обличий наличного бытия - не есть, а может быть, должно быть и потому некоторое время решает, является ли оно вечным. Это бытие есть я сам как экзистенция". Человек обретает себя как наличное бытие в заранее определенных, и притом не им самим, природных, культурных и исторических условиях. В них-то он и должен решить, чем он, собственно, является.

Но поскольку человек изначально постоянно живет, твердо полагаясь на свои внешние условия, нужен какой-то особый толчок, который вернул бы его к собственной экзистенции.

Таким толчком могут быть пограничные ситуации:

смерть, борьба, страдание, вина. В переживании пограничных ситуаций становится очевидно, что лежащая на поверхности опора на внешние условия может обрушиться, и я окажусь радикально отброшен назад, к себе самому. Сильнее всего это проявляется в осознании смерти, угрожающей самому наличному бытию и выступающей в роли пробного камня:

то, что остается нерушимым перед лицом смерти, относится к подлинному бытию, а то, что теряет силу, есть простое наличное бытие.

Но и вне условий наличного бытия человек не в состоянии реализовать свою экзистенцию. Это выражается в

историчности как единстве наличного бытия и экзистенции, необходимости и свободы, времени и вечности. Экзистенция достигается не только в са-моосущсствлении - для нее необходимо и другое. Поэтому огромное значение приобретает коммуникация.

К высветлению собственного бытия человек приходит лишь через другого человека. Экзистенциальная коммуникация есть взаимная стимуляция роста самости в процессе общения. Поскольку экзистенция не в состоянии найти свое основание в наличном бытии, она нуждается в ином фундаменте. Таковой ясперс усматривает в трансцен-денции.

Она выступает ориентиром для экзистенции, будучи источником и пространством ее свободы.

Во втором своем главном философском труде "Об истине" (1947) ясперс расширяет систематизацию своих идей, развивая учение об объемлющем.

Объемлющее - это то, что заключает в себе все отдельное сущее, само не будучи объято ничем другим; оно - это само бытие.

Семь модусов объемлющего таковы. Наличное бытие есть моя жизнь в окружающем ее мире. Это то пространство опыта, в которое все должно вступить, чтобы существовать для меня. Сознание вообще есть среда общезначимого, объективного мышления. Дух же живет, будучи причастен к полагающим целостность и смысл идеям. Этим модусам, которые суть я сам, в качестве объекта противостоит мир как пространство, в котором должно проявиться все, что вообще есть. За пределы этих имманентных модусов объемлющего выходят, охватывая их, экзи-стенция и трансценденция.

Трансценденцию как первопричину всякого бытия ясперс называет иначе объемлющим объемлющего. Она может быть познана лишь экзистенцией через шифры (символы) - язык, которым трансценденция говорит для имманентного (мира). Когда эти шифры (а ими может быть все: напр., природа, история, личное крушение) читаются, имманентное становится прозрачным, и через него просвечивает трансценденция.

Наконец, разум есть действующая во всех других модусах, направленная на единство и порождающая истину сила.

Для ясперса важно, что все модусы объемлющего с самого начала составляют одно целое и тесно взаимодействуют. Истинный смысл каждого - в том, чтобы указывать на все другие.

Ложь возникает, когда один из модусов рассматривают как изолированный, а его значимость - как абсолютную.

ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМ II / САРТР

Экзистенциализм Жана Поля Сартра

(1905-80) испытал на себе влияние феноменологии гуссерля, учений хайдеггера и гегеля, а позже марксизма. Как и камю, он писал пьесы и романы, благодаря чему экзистенциализм одно время был, особенно во Франции, модным направлением.

Первый основной труд сартра "Бытие и ничто" - попытка создания феноменологической онтологии, логично начинающей с вопроса о бытии. сартр различает

в-себе-бытие, т.е. независимое от сознания бытие вещей, и для-себя-бытие - руководимое сознанием бытие человека. В-себе-бытие не соотносится ни с собой самим, ни с чем-либо другим; оно, далее, "плотно", т.е. представляет собой позитивность, не прерываемую никаким небытием; оно есть то, что оно есть. Ничто появляется лишь вместе с человеческим сознанием. Для-себя-бытие способно к негации (к разрыву бытия небытием).

"Бытие, через которое в мире появляется небытие, есть бытие, для которого в его бытии речь идет о небытии бытия:

бытие, через которое в мир приходит небытие, должно быть небытием для себя самого".

В этом - предназначение человеческой экзистенции. Она несет свое отрицание в себе самой, т.е. противоречиво:

бытие, "которое есть то, что оно не есть, и которое не есть то, что оно есть". Это означает, что человек есть бытие, проектирующее себя из настоящего в будущее; он сущностно определен своими возможностями. Благодаря этому проекту он - всегда уже за пределами самого себя,

он есть то, что он еще не есть. Человека нельзя свести и к фактической данности,

он есть не только то, что он есть, но он есть и то, что он из себя делает. Поэтому основа бытия человека - свобода, ибо ему не остается ничего иного, кроме как осуществлять себя самого, т.е. делать из себя то, что он есть; он осужден быть свободным.

Свобода есть обращение в ничто в-себе-бытия через проект. Свобода не упраздняется фактически данным (напр., сопротивлением вещей, ближних, всего плотского), поскольку лишь свобода впервые выявляет его как границу; данное есть ограниченность только в пределах проекта конкретной жизни. Поскольку сартр не признает существования Бога, дающего человеку его сущность, человек сам определяет себя в своей экзистенции:

"В чем смысл того, что экзистенция предшествует эссенции [сущности]? Он в том, что человек сперва существует, присутствует, появляется в мире, а уж пояюм определяет себя".

Человек вброшен в полную ответственность за себя. Но у него есть и возможность быть неискренним с собой. При этом взаимодействие фактической данности и свободного проекта подвергается такому перетолкованию и манипуляции, что можно избежать ответственности за собственное бытие. Весьма значимо исследование отношений человека к Другому. сартр раскрывает структуру бытия-для-другого, анализируя взгляд (это понятие не ограничено у него глазом как чувственным органом). "Увиденность" означает, что бытие человека всегда конституируется присутствием Другого.

Лишь наедине с собой каждый человек предоставлен собственной деятельности, он не полагает себя в своем сознании в качестве того, кто он есть в себе, когда действует.

Но в "увиденности" Другим он застывает в виде объекта; он предоставлен суждению Другого.

сартр наглядно показывает это на примере "подглядывающего".

Предавшись любопытству, он, не осознавая своего Я, растворяется в своих действиях. Но вот его застает (замечает) кто-то другой: в этот момент он пойман в качестве того, кто он и есть, - страстного соглядатая. Чтобы узнать себя самого, необходим Другой. Заключенная в этой ситуации отданность во власть Другого преодолевается, если человек сознательно проектирует себя по своим возможностям.

Он переживает свое самобытие, состоящее в том, чтобы не быть Другим.

В сочинении "Критика диалектического разума" сартр переносит свои рассуждения на общество, стремясь объединить экзистенциализм и марксизм. Марксистская интерпретация истории, предпринятая с точки зрения противоречивости экономических предпосылок и отчуждения индивида, имеет предметом историческую и общественную реальность, в пределах которой свершается проект экзистенции. Поэтому сартр стремится диалектически связать индивидуальную свободу с материальными, экономическими ограничениями, налагаемыми обществом. Задача состоит в том, чтобы

"выработать понимающее знание, которое вновь открыло бы человека в социальном мире и исследовало бы его вплоть до его практики, т.е. проекта, лицом к лицу сталкивающего человека с социально возможным на основе определенной ситуации".

В марксизме сартр критикует подчинение индивида тотальной цели априорной исторической конструкции. Поэтому экзистенциализм должен быть интегрирован в марксизм, чтобы сломить свойственный тому догматизм.

ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМ III / КАМЮ; МАРСЕЛЬ

Своеобразие творчества Альбера Камю (1913-60) удачное всего можно описать выражением "образное мышление".

Оно состоит не из систематических философских исследований, а из философских, литературных и политических эссе, рассказов и дневников, в которых мыслитель развивает свои идеи.

Тема "Мифа о Сизифе" камю - переживание абсурда, выявляющегося в непроходимой пропасти между Я и миром. Человека может внезапно охватить сознание абсурдности, когда рушатся кулисы будней и он оказывается лицом к лицу с незнакомым и враждебным миром.

"Нас охватывает чувство отчужденности: ощущение того, что мир "плотен", что какой-нибудь камень - чужд и непроницаем для "ас, и того, с какой силой природа или какой-нибудь ландшафт нас отрицает... Мир ускользает от нас: он вновь становится самим собой". Но человек находит в себе неискоренимую тоску по утраченному единству и осмысленности. В этой пропасти между человеческим стремлением к единству, ясности и смыслу и миром, отрицающим все это, и возникает абсурд.

"Абсурд рождается из противостояния вопрошающего человека и не дающегося разуму молчащего мира".

Абсурд следует считать первой дающей достоверность предпосылкой. За ним следуют отказ от любого метафизического толкования   окружающего и требование к человеку

устраиваться внутри мира человеческих мер и не питать надежд на потустороннее, а довольствоваться данностью.

Судьба человека - принимать страдание в мире, лишенном смысла и Бога. Поэтому герой абсурда - Сизиф. Боги, согласно греческому мифу, приговорили его за неуважение к ним и за его волю к жизни к выполнению бесконечного и бессмысленного задания. Но в тот момент истины, когда Сизиф вновь идет к горе, чтобы вновь взвалить на себя свою муку, он поднимается над своей судьбой.

"Нет такой судьбы, которую нельзя было бы победить презрением. ...Он превращает судьбу в человеческое дело, которое нужно уладить среди людей". Поскольку помимо человека и мира ничего абсурдного быть не может, сохраняет свою значимость одна ценность, которой абсурд не в состоянии уничтожить, не уничтожая себя, - это сама жизнь.

Поэтому главное в человеческой жизни - протест против абсурда. Ради сохранения своей самоидентичности

человек должен держаться за безусловное требование единства и осмысленности, даже сознавая, что оно невыполнимо.

Протест человека против условий своего существования - тема эссе камю "Бунтующий человек". Человек понимает, что он не одинок в своей судьбе, он отождествляет себя с другими страдающими людьми. Поэтому основа всякого мятежа - солидарность. Если человек жертвует собой в ходе мятежа, то ради какого-нибудь блага (свободы, справедливости), выходящего за пределы его личной судьбы.

Здесь символическая фигура - Проме-тей, крадущий у богов знание, чтобы отдать его страждущим людям.

Ложные формы мятежа появляются в истории там, где он отрицает свое происхождение от абсурда и солидарности и жертвует людьми ради мнимо абсолютной конечной цели, где он несет с собой нигилизм и человеконенавистничество.

И если предзаданный абсолютный смысл, направляющий жизнь, непознаваем, то это значит,

что человек обязан найти истинную меру в пределах своих возможностей. Путь к ней камю усматривает в "средиземноморском мышлении", воплощение которого он видит в ландшафте Средиземноморья и возникшем на его фоне греческом мышлении. В этом ландшафте выявляется равновесие противоположностей света и тени, солнца и моря. И здесь камю вновь обращается к греческой мифологии:

"Немесида не спит, эта богиня меры, а не мести. Всех перешагнувших границу постигнет ее неумолимая кара".

Габриель Марсель (1889-1973) представляет в рамках экзистенциализма христианство. В книге "Быть и иметь" он сталкивает эти основополагающие установки. В "обладании" проявляется опредмечива-ющая и хищническая установка по отношению к миру, ближним и себе самому, которой соответствует абстрактное и объективирующее мышление. Но в ней человек но оправдывает своего онтологического предназначения.

Ведь исконно человек живет не в отгра-ниченности, по в соучастии в ближних и в божественном бытии. Таковое он воспринимает во внутреннем, покорном бытию "благоговении". Причастность к бытию осуществляется в любви, безоговорочно подаренной другому и тогда указывающей на Бога как абсолютное Ты.

ХАЙДЕГГЕР I

Мартин Хайдеггер (1889-1976) относится к самым влиятельным мыслителям XX в. Воздействие его идей выходит за пределы философии, сказываясь на теологии, психологии и литературоведении.

Для него характерен особый язык, пользующийся новыми значениями слов.

В своем главном труде "Бытие и время" (1927) хайдеггер по-новому ставит вопрос о "смысле бытия" и тем самым притязает на создание фундаментальной онтологии. Отправной пункт при этом - человек, понятийно выраженный как тут-бытие, поскольку его бытие, соотнося себя с бытием как таковым, само отличается пониманием бытия.

"Тут-бытие ость в качестве понимающей способности к бытию, для которой в таком бытии речь идет о нем как о собственном. ... Само то бытие, с которым как со своим собственным может так или иначе соотноситься и всегда как-то соотносится тут-бытие, мы называем экзистенцией".

На эту экзистенцию (бытие тут-бытия) решается само данное тут-бытис, выбирая свои глубоко личные возможности. При этом оно может выиграть или проиграть себя, т.е.

находиться в модусе подлинности, если осуществляет себя, или неподлинности, если отложит свой выбор.

Поскольку тут-бытис определяет себя смотря по возможности, которой оно является, то понимание тут-бытия должно начинаться в его экзистенции. Оно не может быть выведено из более общей, предшествующей ему сущности. Бытийные признаки тут-бытия можно постичь не через категории (как это имеет место для  не-тут-бытийного бытия), а через эк-зистенциалы.

Основное качество тут-бытия есть "в-ми-ре-бытие в значении "освоиться с..., привыкнуть к..., уметь обходиться с...", что постижимо в экзистенциале " заготовленности". При этом для освоенности с миром характерно прежде всего обхождение с сущим, что хайдеггер называет "принадлежностью".

Принадлежность определяется свойственной ей "подручностью", т.е. имеется в распоряжении для применения (как, напр., инструмент).

При этом данная принадлежность находится в образованной взаимными ссылками связи, соучаствующей в конституиро-вании мира, осваиваемой в обхождении с ним и выявляющей свойства мира (рис. В). Тут-бытие есть, далее, "со-бытие" как условие возможности того, что может иметь место совместное тут-бытие. Обхождение с другими постигается как "попечение".

Тут-бытие по большей части находится не в модусе подлинности самобытия, а в "обреченности на ктотость". В ней тут-бытие позволяет своему бытию быть умаленным другими,

поскольку оно понимает себя исходя из того, что делает "кто-то", т.е. буднично живет на безлично-среднем уровне. Способ, каким тут-бытию изначально дается мир, совместное тут-бытие и экзистенция, - "сомочувственность" (от "самочувствия").

Она выражается в настроении, дающем знать, каково кому-то на душе (радость, печаль, скука, страх).

В ней тут-бытию открывается и его "заброшенность" в мир, т.е. его фактичность, указывающая ему на то, что он вступил в обладание своим тут-бытием, не зная о глубинной причине его происхождения. Второй основной экзистенциальный модус тут-бытия - понимание. Оно относится к возможностям, поскольку его особенность - проектировать.

В понимании тут-бытию открывается его собственная способность к бытию, а также связь обстоятельств мира. Наконец, речь есть "значимое членение самочувственной понимасмости в-мире-бытия".

Основная структура тут-бытия есть забота как единство

экзистенциальности (способности к бытию), фактичности (заброшенности), обреченности ("ктотости"). Тут-бытис существует, проектируя себя по своим собственным возможностям. При этом оно все вновь находит себя заброшенным в свой мир, фактически предписывающий границы его возможностям.

Здесь преобладает модус обреченности на средний уровень ктотости, из которой тут-бытие должно вырваться к своей подлинности.

В страхе хайдеггер видит основной вид самочувственности, в котором тут-бытие оказывается перед самим собой и своими глубоко личными возможностями.

Страх "перед чем" не ость нечто определенное внутри мира (как при конкретном страхе перед чем-либо). Это страх перед в-мире-бытием самим по себе.

В нем тут-бытие отброшено назад к самому себе, освобождено от господства ктотости и потому свободно для своей способности к самобытию. В страхе тут-бытию открывается и его конечность и ничтожность, когда оно переживает себя как "бытие к смерти". "Забегание вперед" в эту крайнюю из его возможностей

открывает тут-бытию его потерянность в ктотости (поскольку в смерти уже нельзя держаться за других) и понуждает его быть собой самим и понимать себя в своей целостности (в которую входит и бытие к смерти). О возможности своей подлинности тут-бытие знает благодаря зову совести.

Совесть но призывает ни к чему конкретному, а просто тут-бытие в ней ставит себя перед своей способностью к бытию.

ХАЙДЕГГЕР II

Охват целостной структуры тут-бытия заканчивается ответом на вопрос о том, что в первую очередь делает возможным единство тут-бытия в заботе. Это, по хай-деггеру, временность. Забегающая вперед решимость, с которой тут-бытие проектирует себя по своим возможностям, возможна лишь благодаря феномену будущего, посредством которого тут-бытие может прийти к себе самому. Но лишь

принимая себя в собственность таким, "каким оно уже когда-то было", т.е. в своей свершенности, тут-бытие может в будущем прийти к себе так, что возвратится к себе самому.

А окружающий мир оно может встретить и охватить его в действии, лишь будучи в своей теперешности. Временность как "бывше-становящееся теперешним будущее" делает возможным целостную способность к бытию и является смыслом заботы. Созревание во времени тут-бытия в модусе подлинности -

это предвосхищение (будущее), мгновение (настоящее), повторение (прошедшее).

Приблизительно с 1930 г. в мышлении хайдеггера происходит перемена, которую он сам называет поворотом. Если в "Бытии и времени" была сделана попытка прояснить вопрос о смысле бытия исходя из понимания бытия тут-бытием, то теперь само бытие делает возможным понимание бытия, не прикрывая себя.

"Человек, скорее, "заброшен" самим бытием в истину бытия, чтобы, таким образом эк-зистируя, он хранил истину бытия, дабы в свете бытия явилось сущее как сущее, каково оно есть. Явится ли оно и если да, то как, вступят ли и если да, то как в просвет бытия вступят Бог и боги, история и природа, присутствуя и отсутствуя, - это решает не человек. Прибытие сущего лежит в судьбе бытия. А для человека остается вопросом, найдет ли он в своей сущности то подобающее, что соответствует этой судьбе".

Эк-зистенция человека означает теперь, что он стоит в просвете бытия.

Просвет понимается тут в смысле просеки, прореживания: "делать что-либо просветленным, доступным обзору". Отношение между бытием и человеком учреждается самим бытием - таким образом, что оно собирает тут-бытие как "местность и место" просвета.

Само бытие - это просвет, в то время как являющееся (то, что прорежено и просветлено) в нем тут-бытию есть сущее.

Способ, каким является сущее, меняется в ходе истории бытия. Истина сущего понимается теперь хайдег-гером как неприкровенность.

"Лишь этот просвет дарует нам, людям, доступ к сущему и ручается за это... Бла-

годаря этому просвету сущее в некоторой непостоянной мере неприкровенно". Но неприкровенность предполагает и прикровение, в котором сущее не дается в целом. Сущее отказывает в себе, не вступая в просвет (границы нашего познания),

оно заслоняет себя, причем сущее закрывает сущее (ошибка и обман).

Человек склонен держаться за мнимо близкое - сущее, забывая при этом о ближайшем - бытии, прикрывающем себя. Человек как эк-зистенция призван дать бытию захватить себя, быть открытым для нсприкровенности самого просвета.

Истина бытия есть свершение просвета, несущего все просветленное сущее.

Проход к бытию идет через язык, ибо, просвечивая себя, бытие оказывается "на пути к языку". Язык выступает тут как нечто проявляющееся, что человек не производит по своему желанию, но в чем он всегда уже есть и из чего он высказывается.

"Язык есть дом бытия, обитая в котором, человек эк-зистирует, когда послу-шествует истине бытия, храня ее". Поэтому человек должен слушаться языка, дабы внять тому, что он ему сказывает. В этом смысл оказывания (в значении "показывать, дать проявиться чему-либо"). Присутствие бытия в языке открывает себя прежде всего в изначальных глаголах поэзии.

хайдеггер следует за "судьбой бытия" нашей эпохи, поднимая вопрос о сущности техники.

Техника есть исторически определенный способ, которым раскрывает себя бытие.

Но человек не располагает им, а потому не может избежать притязаний техники. В современной технике сущее является в качестве

"постава" - в смысле выставления (в какое-либо место) и заслона (иных подходов к сущему), причем это относится как к природе, так и к человеку ("производить", т.е. "ставить сюда"; "служащий", т.е. "поставленный на место"). Выставленное сущее проявляет себя как "состав", т.е. готово к применению для колоссальных планов и свершений техники. Опасность состоит в том, что человек поймет все сущее (включая себя самого) лишь как материал для ориентированного на успех производства и потребления. Он держится

только за открывшееся в качестве постава сущее, забывая при этом о других способах раскрытия бытия и приближения к нему.

Конец этой эпохи бытия настанет, когда человек заметит грозящую ему опасность и пробудится из забвения бытия.

СОВРЕМЕННАЯ ЛОГИКА I

Современную логику XX в. иногда называют логистикой, но чаще математической, или символической, логикой, поскольку она широко оперирует символами. Основатель современной логики - Г. фреге (с. 219), чьи "Основания арифметики" радикально изменили логику. Он добивается адекватной символизации, вводя кван-тификацию и исчисление предикатов. Другие важнейшие представители:

джузеппе пеано (1852-1932), показавший, что математические высказывания не основываются на интуиции, но выводятся из посылок (см. с. 221 о Б. расселе). Ян брауэр (1881-1966) - основоположник интуиционистской математики. Л. витгенштейн разрабатывает таблицы истинности. За ним следуют, в частности, ф.П. рамсей, Р. карнап, К. гедель, Л. лё-вигейм, Т. сколем, И. эрбран и У.О. куайн. Современная логика, как правило, формализована:

она работает с символами, правилами для операций с ними и правилами для выведения истинных заключений. Она стремится выработать строгую теорию формальных выводов и интерпретаций. Ее результаты находят применение в математике и технике, особенно в электронике и компьютерной технике. Современная логика работает с двумя видами исчислений:

с исчислением высказываний (пропозициональная логика) - системой переменных и пропозициональных связок, и

с исчислением предикатов (кванторная логика), состоящих из системы индивидных переменных и/или констант, а также кванторов, связывающих переменные и используемых в качестве операторов. Исчисление состоит из:

- функций, подобных математическим:

Такое выражение называется функцией данной переменной, если значение выражения определено тогда и только тогда, когда у переменной есть какое-то определенное значение;

- констант: "р", "q", "F", "G", "Н"... Константа есть символ, означающий имя чего-то определенного, напр., отдельного предмета, свойства, отношения или высказывания;

- переменных ("х", "у", "z"): это не имена определенных предметов, а неопределенные имена для элементов классов предметов;

- связок, которые употребляются в связи с одной или несколькими константами, чтобы ввести какую-то новую константу или форму, напр., "->" (если ... то), "<->" (если и только если), "v" (или), "~" (не).

Синтаксис выстраивает отношения между языковыми знаками. В пределах одной логистической системы необходимо решить, корректно ли построено то или иное выражение.

Если, напр., х и у удовлетворяют этому условию, то и х.у также удоволетворя-ют ему и т.д.

Выражение считается интерпретированным тогда, когда входящим в него символам дано то или иное значение.

Логика (исчисление) высказываний занимается только предложениями или высказываниями, а не классами, как традиционная логика.

Сложные предложения (напр. (p.q): "Светит солнце, и идет дождь") состоят из простых предложений как своих частей (р:

"Светит солнце").

В семантике высказываниям и их цепочкам придается какое-то истинностное значение:

"и" - "истина", "л" - "ложь". Функция истинности есть функция, сопоставляющая высказывание ц или л. Для комбинаций функций истинности витгенштейн разработал таблицы истинности (рис. Вис. 214).

Основное понятие логики высказываний - тавтология. Она представляет собой сложное предложение, которое всегда истинно. Напр., "а или -а" есть тавтология, ибо если "а" истинно, то и все высказывание истинно, а если "а" ложно, то "~а" истинно, и все высказывание остается истинным.

Несколько важнейших тавтологий, т.е. логически истинных предложений, таковы:

- правило отделения (в классич. логике modus ponens): (р & (р-> q))-> q;

- modus tollendo tollens:

(~q& (p->q)) ->~p;

- гипотетический силлогизм:

((p->q)&(q->. r))->(p->.r);

- reductio ad absurdum: (р -> (q &~ q)) ->-p;

- закон двойного отрицания: р ->~~ р.

В естественном языке, кроме субъекта, обозначающего, напр., индивида, встречаются предикаты, означающие приписанные субъекту свойства, напр., "Аристотель мудр".

Логика (исчисление) предикатов точно анализирует такие предложения с использованием символов. Благодаря применению исчисления предикатов можно избежать логической неопределенности. Оно использует исчисление высказываний, а также - в качестве важнейшего инструмента - функторы, называемые "кванторами" или "квантификаторами".

В исчисление предикатов входят:

- собственные имена: "а", "b", "с" и т.д.;

- константы свойств: "F", "G", "Н";

- индивидные переменные: "х", "у" и т.д. Последние не обозначают конкретный предмет, а являются представителями предметов некоторого класса. Если, напр., "F" означает "быть мудрым", то пишут "Fx" = = "х мудр". "Аристотель мудр" будет писаться как "Fa";

- пропозиции "р", "q", "г", как в исчислении высказываний.

СОВРЕМЕННАЯ ЛОГИКА II

Сюда же относятся и кванторы. Квантор

общности () "для всех х..." или "для каждого х...". (Vx)(Чx->Cx) означает:

"Для каждого х, верно что если х есть человек, то х смертей". Квантор существования (3) относится к единичному и означает, следовательно, "существует (по крайней мере) один х такой, что...". Напр., "Аристотель мудр" записывается (Эх)(х = a.Fx):

"Существует такой х, который есть Аристотель, и х мудр". Отношения между кванторами общности и существования выражает логический квадрат (рис. А).

При этом предполагается существование хотя бы одного индивида. Преимуществом современной логики предикатов является то, что она способна адекватно описывать отношения.

Диадическое (двухместное) отношение между "а" и "b" выражается так: "aRb". При этом "а" называется предшествующим, "b" - последующим, множества возможных значений "а" и "b" - областью предшествования и областью после-довання. Вместе они образуют поле "R". R может быть рефлексивным ("aRa"), если каждый предмет находится в данном отношении к самому себе. Симметричными называют отношения, для которых верно, что если "aRb", то "bRa".

Асимметрично, напр., отношение "супруга такого-то" (ибо обращение недействительно), симметрично, напр., отношение "супруги такие-то". Отношение R транзитивно, если верно, что "aRb" и "bRc", то верно "aRc". Пример - отношение "больше чем":

при а > b и b > с верно и а > с. Конверсией "отец такого-то", напр., является "ребенок такого-то".

Тождество представляет собой особое

отношение:

"a|b" или "а = b".

фреге интерпретирует тождество как отношение между именами или знаками предметов. Это когнитивное отношение выражено, напр., в высказывании:

"Утренняя звезда и вечерняя звезда - это одна и та же звезда" (а = b), что выходит за рамки тривиального тождества а с самим собой (а = а). Трудная проблема - "тождество неразличимых". Это выражение лейбница означает, что две вещи тождественны, если совпадают все их свойства:

(VF) (Fa <-> Fb) -> a = b. куайн предпочитает говорить о "неразличимости тождественного" и, следовательно, выдвигает принцип:

"Если два объекта тождественны, то они принадлежат к одному классу".

Логика второго порядка рассматривает предикаты второго порядка и их типы, Далее классы и классы классов.

"Теория типов" рассела и уайтхеда пытается разрешить проблемы, возникающие из наложения различных уровней предикатов и классов, как, напр., парадокс классов (рис. В).

При этом каждой переменной присваивается номер, означающий ее тип. Выражения формы "а есть элемент b" построены правильно лишь тогда, когда номер типа "а" меньше номера типа "b".

Напр., тип с меньшим номером образован из индивидуальных предметов, с большим - из свойств этих предметов, а каждый следующий - из свойств свойств предметов.

В разветвленной (ramified) теории типов каждой переменной даже присвоен особый уровень и введены специальные правила для уровней переменных.

Другая ветвь современной логики - комбинаторная логика:

она анализирует определенные процедуры, связанные с переменными, как, напр., подстановку.

Ее цель - упрощение основ математической логики и устранение парадоксов. Ее арифметика содержит числовые функции, которые частично рекурсивны и заменимы. Ее можно использовать в исследованиях логических исчислений более высокого порядка, в информатике и лингвистике.

Модальная логика исследует связи между высказываниями, учитывая их модальность, т.е. логические отношения необходимости (Н), возможности (В) и невозможности (-В).

Модальная логика в значительной степени экстенсиональна. Интенсионально она базируется на строгой импликации:

Нр = ~В~р.

Вообще говоря, эта логика рассматривает интенсионально признаки (содержание) понятия, экстенсионально - предметы (объем), которые в него входят.

"Многозначная логика" работает с более чем двумя значениями (истины и лжи) для одного высказывания, напр., со значением "неопределенности", введенным лука-севичем. Используются и "n-значные исчисления высказываний" с любым числом значений.

Деонтическая логика (или деонтика) анализирует нормативные высказывания с логической точки зрения и по аналогии с модальной логикой работает с оценочными "обязательно", "запрещено", "разрешено". При этом формализуются такие положения, как:

ничто не может быть одновременно запрещено и разрешено. Эта логика отличается от этики хотя бы тем, что не вкладывает особого содержания в понятие "обязательно" и др.

ВИТГЕНШТЕЙН I

Людвигу Витгенштейну (1889-1951) в современной философии принадлежит особое место, поскольку он

"разработал две различные философии, из которых вторая не может быть понята как продолжение первой" (В. штег-

МЮлЛЕР).

Первая из них изложена в единственном изданном самим витгенштейном большом сочинении "Логико-философский трактат" (1919), вторая - в изданных посмертно "Философских исследованиях" (1953). фактически в жизни философа был "разрыв" (ок. 1919-26), что позволяет делить се на два периода. С учением витгенштей-на связаны два влиятельных философских направления:

англо-американская аналитическая философия и философия обыденного языка (Ordinary Language Philosophy). Язык витгенштейна прост, в нем не используется обычная терминология, но такие понятия, как образ, мир, субстанция, этика и т.д. применяются в особом смысле.

В "Трактате" молодой витгенштейн подходит к философии извне - скорее как конструктор, чем как математик. Он расчленяет ее на логику и мистику и вновь соединяет части в нумерованных предложениях. Основные предложения представляют собой логический костяк книги. Предложения, нумерованные цифрами с десятичными знаками, часто интерпретируют семь главных предложений, по иногда важнее, чем они.

Напр., предложение ) гласит: "Мир есть все, что имеет место". За ним следуют разъясняющие предложения:

"1.1. Мир есть совокупность фактов, а не пещей" и

"1.11. Мир определяется фактами и тем, что это - все факты" и т.д. "Трактат" отчасти основывается на анализе языка расселом (с. 221). витгенштейн расширяет ее до своей теории отражения:

мир состоит из вещей и их "конфигураций" - атомарных фактов. Вещи образуют "субстанцию" мира, как таковые они просты, неизменны и независимы от атомарных фактов. В атомарном факте вещи соединяются отношением. Эти отношения составляют логический костяк мира и тем самым обеспечивают общность языка и мира.

"Граммофонная пластинка, музыкальная мысль, нотная запись, звуковые волны - все они состоят в том отражающем внутреннем отношении, которое связывает язык и мир. Всем им одинаково присуща логическая структу-ра".

Общей формой атомарного факта является "aRb", т.е.

"а стоит в определённом отношении к b". Это относится и к форме элементарных

предложений, в которых всегда отражается какой-нибудь простой атомарный факт. Элементарное предложение состоит из имен, обозначающих предметы и отношения между ними.

"Чтобы понять сущность предложения, мы мыслим об иероглифической надписи, отражающей факты, которые она описывает" (рис. А). Предложение осмысленно, когда отображает существование или несуществование атомарных фактов.

Комбинации элементарных предложений дают значение истинности нового предложения, образованное из значений истинности элементарных предложений, из которых оно состоит (теория значения истинности).

Высказывание истинно, если существует атомарный факт, "на пробу составленный в предложении". витгенштейн представляет эти возможные комбинации в виде таблиц (рис. В). При этом противоположностями оказываются тавтология, истинная при любых значениях, и контрадикция, ложная для любых значений.

"К примеру, мне ничего не известно о погоде, если я не знаю, идет дождь или не идет".

Это пример тавтологии, который приводит ВитгЕнштЕйн. Соответствующей контрадикцией будет

"дождь идет и дождь не идет", что является ложью в обоих случаях. Между ними лежит область осмысленной речи:

это высказывания естествознания об эмпирических атомарных фактах. (Сама же логика состоит из одних тавтологий.) Тем самым "немыслимое ограничивается изнутри мыслимым".

Вне этой границы лежит мистическое:

Я, Бог, смысл мира и т.д. Оно показывает себя, напр.:

"Решение проблемы жизни можно фиксировать, когда эта проблема исчезает". К таким более важным сферам, как этика, религия, искусство, относятся заключительные предложения "Трактата":

"Если решены все возможные научные вопросы, то проблемы нашей жизни даже не затронуты ... О чем нельзя говорить, о том следует молчать".

Но речь, вопреки взглядам логических эмпириков Венского кружка, идет не о критике метафизики, а об этике. витген-штейн пишет в одном письме (1919):

"... смысл этой книги - этический ... Я хотел, собственно, написать, что мое сочинение состоит из двух частей: из той, что в книге, и из всего того, о чем я не написал. И как раз эта вторая часть - самое важное. Моя книга как бы обозначает изнутри границы этического".

ВИТГЕНШТЕЙН II

С точки зрения позднего (1945) витген-штейна в "Трактате" есть "грубые ошибки", что побудило его "с убийственной беспощадностью" отбросить свои ранние положения. "Философские исследования" читать легче, чем "Трактат", по они сбивают с толку манерой задавать вопросы с мнимой наивностью, напр.:

"Но является ли расплывчатое понятие понятием вообще? Можно ли вообще считать нечеткий снимок образом человека?"

"философские исследования" предлагают гибкую теорию языка, достигающую своей вершины в положении:

"Целое облако философии конденсируется в капельку учения о языке".

витгенштейнова критика включает в себя в том числе языковую теорию отражения. Слово не всегда можно понять как представителя предмета.

Представим себе языковую игру, в которой один приказывает другому подать доску или брус. Связь между словом "доска" и самой доской можно еще установить прямым указанием на предмет. А вот с другими словами ("сейчас", "пять") так не получится. В противовес этому внтгенштейн называет значением слова его употребление в языке.

Невозможно сохранить даже логический атомизм. Анализ не доходит до первичных элементарных предложений:

окончательным анализом метлы были бы древко и щетка, древка - составляющие его атомы и молекулы, и т.д. Неоднозначен и сам анализ:

шахматную доску, напр., можно расчленять па 32 черных и 32 белых клетки, а можно просто на черное и белое в решетчатом узоре.

Идеал точности и требования к соответствующему идеальному языку становятся относительными:

"Если я кому-нибудь скажу: "Остановись примерно на этом месте!" - разве это требование может не сработать? И разве любое другое не может оказаться безрезультатным ?"

Теперь витгенштейн объясняет язык с помощью языковой игры.

Выражение "языковая игра" призвано здесь подчеркнуть, что говорение есть часть деятельности или какой-то формы жизни. "Представь себе как следует все многообразие языковых игр: описание предмета после осмотра, после измерений - изготовление предмета после описания (рисунок) - сообщение о процессе - ... Перевод с одного языка на другой - просьб, благодарностей, проклятий, любви, молитв".

Слова ставятся в языке на места по правилам, словно фигуры в шахматах.

Поэтому вопрос "Что такое в конце концов слово?" аналогичен вопросу о шахматной фигуре. То и другое предполагают конвенциональную систему правил.

Эти правила грамматики не могут быть и частными:

невозможно однократное, уникальное применение правила. Кроме того, выражения, обозначающие индивидуальные внутренние состояния (напр. боль), не являются именами для внутренних "предметов". Они имеют значение лишь в контексте неязыковых проявлений и отношения к ним говорящего и окружающих.

витгенштейн поясняет это на примере закрытых коробок.

Поскольку содержимое недоступно, оно иррелевантно [ни с чем не соотносимо]. А поскольку личное ощущение не может быть частью языковой игры, его обозначение ничего не означает.

Точно так же парадоксально, напр., давать актеру роль, в которой герой подавляет все свои эмоции или что-то в этом роде.

Язык широко орудует с аналогиями, подобиями или "семейными сходствами". Пример - различные сходства всего того, что мы объединяем одним и тем же словом "игра".

В языковых играх тоже обнаруживаются только подобия. Вопрос о сущности языка разрешается в описании семейных сходств языковых игр.

Свое утверждение о том, что философ лечит "проблему, как болезнь", витгенштейн варьирует и в других сочинениях из наследия - "Коричневой книге", "Синей книге" и "О достоверности". Философия, по его мнению, есть

"борьба против околдовывания нашего разума средствами нашего языка", а ее цель - "показать мухе, как вылететь из бутылки".

Результат он описывает как "обнаружение какой-то простой чепухи", причем

"с разбегу ударившись о границы языка, разум набивает себе шишки". Мир обмеряется языком, его границы становятся логически произносимы; несказуемое, "тайну" может быть только показано. Но и здесь философия похожа не на учение, а на деятельность:

этот показ совершается в самой жизни. Особенность философии витгенштейна - ее полная инструментализация. Таковая хороша лишь для прояснения собственной позиции, по не должна становиться самоцелью. Это положение иллюстрируется образом:

лестницу используют, чтобы забраться наверх; тот, кто уже забрался, больше в ней не нуждается.

АНАЛИТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ I / ФРЕГЕ; ВЕНСКИЙ КРУЖОК

Для аналитической философии характерно, что она отвечает на вопросы (или, наоборот, отказывается на них отвечать), проясняя язык, на котором они сформулированы. Для этого сложные выражения разлагаются на более простые и фундаментальные (анализируются), исследуются значения понятий и высказывал и и, a также контекст, в котором они применяются. Анализ нацелен на выявление основ доказательства и навынесение решения о его истинности.

Сфера анализа - философия языка; его связь с другими дисциплинами (этикой, философией религии, онтологией) состоит в оценке применяемых там выражений и категорий и в устранении языковых недоразумений.

Применение анализа, напр., к этике (так наз. метаэтика), ведет не к установлению новых содержательных форм, а к выяснению функций и сферы действия этических норм.

Анализ в принципе не заинтересован в создании системы или целостной теории - он является инструментом, предназначенным для освобождения философских учений от языковых неясностей.

"философские построения ... должны не преумножать наши знания, а исправлять логическую географию этого знания" (Г. Райл).

Готлоб Фреге (1848-1925) считается одним из отцов современной логики и анализа языка. Он развивает учение, приписывающее выражению, формуле или предложению одновременно два свойства: смысл и значение.

"Скотт" и "автор "Уэверли" имеют одно значение: человек но имени Вальтер Скотт. Но у них различный смысл. "Нынешний король Франции" в качестве выражения имеет смысл, но не имеет значения. Смысл и значение предложений выявляются из смысла и значения их составных частей.

У лейбница фреге заимствует принцип субституции (подстановки):

"Тождественны вещи, которые могут взаимно заменять друг друга (субститу-ировать), причем истина остается той же (salva veritate)".

Следовательно, если заменить какую-то значащую составную часть выражения Другой его частью, имеющей то же значение, то при этом изменится смысл, но не значение.

Значение предложения есть его значение истинности (т.е. истина или ложь). Смысл предложения есть мысль, которую оно выражает. Мысли различны, если кто-то одну из них может считать истинной, а Другую - ложной.

Пример фреге: утренняя звезда и вечерняя звезда имеют различный смысл, но то же значение (планета Венера). Предложения "Утренняя звезда восходит" и

"Вечерняя звезда восходит" выражают различные мысли (для того, кто, напр., не знает, что речь идет о Венере); их значение одинаково: если истинно одно из них, то истинно и другое; если ложно одно, то ложно и другое.

Неопозитивизм, или "логический эмпиризм", развивался представителями так паз. Венского кружка - М. Шликом, Р. карнапом, Г. бергманом, Г. фейглем, К. геделем, Г. ханом, О. нейратом, Ф. вайс-маном и др.

А.Дж. айер (1910-89) делит с Венским кружком понимание философии как анализа языка и неприятие метафизики. Философия не конкурирует с наукой, но зависит от нее. Многие члены кружка - прежде всего математики и физики. Их сугубое стремление - обоснование метода и языка естествознания. То, о чем можно говорить осмысленно - это логика, математика и естествознание.

Если предложение неверифицируемо или оно не представляет собой тавтологии, то с познавательной точки зрения оно бессмысленно.

Важная тема - впервые введенный принцип верификации. Предложения осмысленны тогда, когда их содержание можно проверить эмпирически или можно указать, каким образом это сделать. Так, карнап пишет:

"Значение предложения совпадает ... с тем, как мы устанавливаем его истинность или ложность; и предложение имеет значение только тогда, когда такое установление возможно". Притязания на научность и концепция языка как исчисления ведут к отказу от метафизики.

Рудольф Карнап (1891-1970) пытается заменить философию логикой науки - прежде всего через синтаксис языка. Она должна способствовать созданию идеальных, т.е. формальных и точных, языков. Чтобы распознавать мнимые предложения, карнап различает содержательную и формальную речь, причем обе они законны. "Философские" предложения попадают в промежуточную область. Эти "квазисинтаксические" предложения имитируют предметную соотнесенность, которой не обладают: они как будто относятся к объектам, а на самом деле - к словам (рис. В).

Напр., "пять не есть вещь" как будто высказывает что-то о каком-то предмете, но относится к слову "пять".

Многие философские выражения столь же бессмысленны, как и слово "бабовый" (babig). Ведь если слово "а" и элементарное предложение "S(a)" имеют значение, то должны быть известны "эмпирические признаки" "а", которые устанавливают "условия истинности" для "S(a)" (предложения, где встречается "а").

АНАЛИТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ II / РАССЕЛ

Бертран Рассел (1872-1970), приложивший руку почти ко всем ветвям философии, внес большой вклад в логику и анализ, который он называет "формальным анализом". Это исследование мира с чисто логической точки зрения. Он представляет себе некую абстрактную космологию, разрабатывающую глубинные структуры языка и мира. В его "Principia Mathematica" (1910-13, совместно с А.Н. уайтхедом, см. с. 227) предпринята попытка обоснования математики логическими понятиями и положениями.

"философия логического атомизма" рассела гласит:

предложение корреспондирует с миром. Пропозициональная функция задает структуру частей предложения. Эта функция предложения (пишется, напр., "С(х)") получается, если заменить переменную в качестве составляющей предложения (напр., "х есть автор "Уэверли"):

"Пропозициональная функция - это просто какое-нибудь выражение, которое ... содержит в себе несколько неопределенных составляющих и становится предложением, как только неопределенные составляющие определяются". рассел защищает идею соответствия универсума предложений и универсума фактов.

Значением собственного имени является объект, который называется этим именем. Атомарное предложение (atomic proposition) изоморфно (единообразно) атомарному факту (atomic fact). Такие простейшие предложения указывают, имеет ли определенный предмет определенное свойство или находится в определенном отношении, напр., "это белое" или "это - под тем".

Предложение соотносится с фактом либо как "истинное", либо как "ложное".

Молекулярное предложение отличается тем, что содержит в качестве своих компонентов другие предложения. Его истинность или ложность складывается из истинности или ложности его частей (предложений), из которых оно сложено.

Цель анализа - сделать предложения логически прозрачными в такой степени, чтобы в них в качестве элементов было лишь то, с чем мы непосредственно знакомы (напр., чувственные впечатления или логические связи). Никто не имеет права обозначить что-либо, если не знаком с ним.

расселовская теория обозначения (прежде всего в соч. "Об обозначении") пытается поставить на более надежную логическую и языковую почву употребление частей предложений, не являющихся собственными именами.

"Обозначающие выражения" не содержат никакого утверждения, они - "не-полные символы" и потому существуют лишь как части предложений.

Такие обозначения важны потому, что Многие вещи мы знаем не из непосредственного знакомства, а лишь посредством описаний, как, напр., "центр масс солнца". В то же время их использование часто ведет к заблуждениям и к парадоксам, как, напр., в предложении "Нынешний король Франции лыс":

"Просмотрев все предметы, имеющие лысину, а затем и все предметы, не имеющие лысины, мы не найдем среди них нынешнего короля Франции". Это значит, что он и лыс, и не лыс, что нарушает закон противоречия.

рассел различает три случая обозначения.

1. Выражение является обозначением, ничего не обозначая; напр., "нынешний король Франции".

2. Выражение обозначает определенный объект: "Нынешняя королева Англии".

3. Предложение обозначает нечто неопределенное: "мужчина" обозначает какого-то неопределенного мужчину.

В первом случае анализ проводится так, что утверждается конъюнкция двух предложений: "Хотя бы одна сущность имеет такие-то свойства" и "Самое большее одна сущность имеет такие-то свойства". Иначе говоря, этим свойством обладает одна и только одна сущность. Так, "Нынешний король Франции существует" анализируется так: "Одна и только одна сущность есть король Франции", что является ложным высказыванием, и, следовательно, ложна и его связь с "и он лыс", поскольку ложна первая часть предложения.

А. Мейнонг (1853-1920) называл такие вещи, как круглые квадраты или золотая гора, "не-сущими предметами". Чтобы отрицать их "субсистенцию", их надо рассматривать в качестве предметов. После завершения анализа они больше не нужны как субъекты предложений.

"Золотая гора не существует" предполагает эту гору как субъект предложения. В проанализированной форме этот субъект исчезает:

"Не существует ни одной сущности, которая в одно и то же время есть гора и имеет свойство быть золотой".

Согласно принципу субституции фреге (с. 219), имеет место тавтология, если равные по значению выражения взаимозаменимы. Подвергнувшаяся анализу форма выражает тождество, не давая тавтологии. Напр., если проанализировать "Вальтер Скотт - автор "Уэверли", то получится "Вальтер Скотт написал "Уэверли";

и для всякого у истинно, что у тождествен Вальтеру Скотту, если и только если у написал "Уэверли". Одинаково имеет силу для формы высказывания С(х), содержащего обозначение, и для переменной х, следующее:

С (все) означает "С(х) всегда истинно". С (ни один) означает: "С(х) ложно" всегда истинно".

С (неопределенно) означает: "Ложно. что "С(х) ложно" всегда истинно".

АНАЛИТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ III/ ТЕОРИЯ РЕЧЕВОГО АКТА; МЕТАЭТИКА

Философия обыденного языка (ordinary language) утверждает вслед за витгенштей-ном (с. 217):

"Не спрашивай о значении, смотри на

употребление".

Поиски определенного значения, окончательных критериев и синтаксической точности ставятся здесь под сомнение в пользу учета контекста, семейных сходств слов и выражений, фактического и практического употребления языка.

философия больше не является сводом положений - она есть исследование многообразных проявлений языка.

сьюзен стеббинг, питер строусон, Джон Л. Остин и др. отходят от позитивизма. Главной задачей становится исследование фактического употребления языка и его отношения к миру. Интерес смещается с редукции к объяснению и к легитимному употреблению языка. Тем самым философия отказывается от позиции, превращающей язык в отражение или изоморфную структуру мира. Фундаментальные элементы языка уже не представляют объекты, а употребеление языка уже не заключается только в констатации фактов. Язык есть нечто большее, чем зеркало, отражающее мир.

философия обыденного языка видит язык как гибко взаимодействующий с контекстом, изобретательный в действии. Значение, центральный пункт анализа, больше не является только отношением между словами и миром, а интерпретируется в качестве правил, конвенций, обычаев, т.е. применения слов. Значит, исчезает и создание идеальных языков как цель философии.

B своей теории речевых актов Дж.Л. Остин (1911-60) исследует различные функции языка. Он может не только обладать дескриптивной и констатирующей функциями, но и быть "перформативным". некоторые слова равнозначны совершению какого-нибудь действия, напр., слово "да" при заключении брака.

Остин различает локутивный акт, состоящий в простом произнесении, и иллокутивный, заключающийся в связанной с ним деятельности, напр., угроза, благодарность и пр. Кроме того, есть и перлокутивный акт, выражающий результат речи. Чтобы имели место эти речевые акты, необходимо выполнение ряда условий. Выражение должно быть понятным в рамках определенных конвенций. Напр., приказы, исходящие от подчиненного, будут безрезультатны. Кроме того, требуется корректное и полное исполнение:

пари на скачках будет заключено правильно лишь тогда, когда об заклад бьются оба участника, а также только в том случае, если скачка еще не завершилась. Анализ языка переходит тем самым на области, в которых выражаются оценки, предписания, действия. Такие нормативные выражения встречаются в этике и религии.

Джордж Эдвард Мур (1873-1958) развивает анализ в полемике с идеалистической философией, представленной в Англии прежде всего брэдли. Он выдвигает против нее неоспоримые положения ("truisms", трюизмы) здравого смысла ("common sense").

Будучи их основой, анализ служит прояснению неясных предпосылок и логической невразумительности философских теорий.

В своих "Principia Ethica" мур пытается прояснить применение понятия добро. Д. Юм считал переход от высказываний о бытии к высказываниям о должном недопустимой ошибкой. С точки зрения анализа мур приходит к выводу, что понятие добра не поддается аналитическим усилиям, будучи простым, ни к чему другому не сводимым качеством. Поэтому оно постигается интуитивно на основе субъективного акта сознания. Все попытки определить добро его сведением к другим качествам ведут к натуралистическому ошибочному заключению.

А.Дж. Айер (1910-89), исходя из того, что этические и т.п. высказывания эмпирически неверифицируемы, делает вывод о том, что основоположения этики не подлежат анализу, поскольку

"они суть всего лишь псевдопонятия. Их наличие ничего не добавляет к их фактическому содержанию". То же относится и к положениям религии и теологии.

Теория эмотивизма (представленная главным образом Ч.Л. стивенсоном) считает, что такие слова, как "добро", вообще не являются именами какого-либо свойства. Моральные и религиозные высказывания интерпретируются лишь как проявления эмоций и поступков. Такие

"предложения выражают установку говорящего и направлены на то, чтобы вызвать у слушающего сходную установку" (М.Дж. Чарлзворс).

Напр., высказывание "Бог - творец мира" в соответствии с этим рассматривается как "позитивная установка в отношении универсума".

В противовес этому P.M. хэйр пытается построить что-то вроде логики императива. С этой целью он анализирует вызов (фрастик) - "то, что указывает на нечто", т.е. фактическое положение вещей, и нев-стик ("кивок согласия"). Это даст возможность характеризовать моральные высказывания в качестве прескриптивных ("предписывающих"), исходя из причин, действительных для всех аналогичных случаев (принцип универсализации).

АНАЛИТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ IV / ОНТОЛОГИЯ

Гилберт Райл (1900-76) ("Выражения, систематически вводящие в заблуждение", 1931-32) подмечает устойчивое рассогласование между грамматическими высказываниями и логическими формами.

Пример: в предложении "Не существует поедающих мясо коров" "поедающие мясо коровы" не означает никакого предмета, а "не существует" не является предикатом.

Следовательно, выражение должно гласить: "Ничто не является в одно и то же время коровой и поедающим мясо". Все подобные предложения вводят в заблуждение, поскольку их грамматическая форма не соответствует факту, который они описывают.

Райла интересует эта категориальная путаница, когда понятия подчиняются логическому типу, к которому они не относятся (напр., "Она приехала из любви и из Гамбурга"). Необходимо, чтобы

"выражения, которыми можно ответить на один и тот же вопрос, принадлежали к одной категории". И лишь такие выражения можно ставить в высказывании на равном основании. райл применяет такого рода анализ и к традиционным учениям о духе и теле. Его "Понятие духа" (1949) - образец "philosophy of mind" ("философии духа"). Суждения духа

"должны не преумножать наши знания, а исправлять логическую географию этого знания".

р/»!л борется против дуализма духа и тела, дуализма, который он называет "мифом Декарта" или "учением о призраке в машине".

Нерефлектированное употребление языка соблазняет за эмпирическим, внешним поступком признать какую-то скрытую, частную сущность - дух. Согласно мифу, дух подчинен какой-то своей собственной ,причинности, необъяснимым образом воздействующей на внешний мир. Некое планомерное действие мнимо связывает духовное и физическое события.

В противовес этому райл оспаривает, что кто-то, "рассудительно водящий автомобиль", сперва рассуждает, а уж потом садится крутить баранку. По райлу, "духовные" атрибуты обозначают диспозиции, которые можно передать лишь в импликативных (если..., то...) высказываниях.

Мы создаем критерии применения таких слов, как "знать", "мочь", "хотеть", глядя на видимые действия, повторяющиеся с известным постоянством.

Лишь потому, что лучник часто попадает в цель, мы исключаем случайность и говорим о "мастерстве".

Питер Фредерик Строусон (род. 1919) рассматривает эту проблему в духе "дескриптивной метафизики", изложенной им в работе "Индивидуалии" (1959). Она, в отличие от "ревизионистской" метафизики, "довольствуется описанием фактической структуры нашего мышления о мире".

К отдельным вещам, отождествляемым нами в речи, принадлежат личности. Мы приписываем им как материальные предикаты (напр. рост 1,80 м), так и такие, которые относятся лишь к личностям (напр. улыбку, способность страдать от боли). Порок дуалистических теорий состоит в том, что они не различают два смысла употребления слова "я". строусон же считает "личность" процессуальной категорией,

"типом таких сущностей, что одному индивиду этого ... типа можно приписать как состояния сознания, так и телесные свойства".

Его довод: мы можем пользоваться соответствующими предикатами лишь тогда, когда применяем их к себе и к другим и, следовательно, обозначать ими однородные наблюдения и ощущения.

Уиллард ван Ормен Куайн (род. 1908) нападает на традиционные теории "значения", "разделяющие миф о музее". Они представляют себе значение как ярлык на предметах, висящих в галерее - все равно, считаются ли "экспонаты" платоновскими идеями, самими предметами или их идеями (образами) в сознании.

Натуралистическая программа куайна противопоставляет этим теориям реальную работу с языком:

"Процесс научения есть имплицитная индукция субъекта в отношении употребления языка обществом".

Мы научаемся языку, связывая явления с определенными эмпирическими раздражениями ("значения раздражений"), которые подтверждаются (и тогда усиливаются) или не подтверждаются (гасятся). "Значение раздражения предложения суммирует его диспозицию, чтобы в реакции на актуальное раздражение принять или отклонить предложение". Если кто-нибудь, увидев кролика, воскликнет на неведомом для нас языке "гавагай", мы не будем знать, имеет ли он в виду кролика, части кролика или "всё минус кролик". Какой-нибудь другой язык мог бы работать с совсем другой системой классификаций (принцип неопределенности перевода Куайна). Более общо: осмысленно можно высказываться о предметах и свойствах лишь в рамках

"личной, образцово проработанной и в конечном счете исследуемой онтологии" (принцип онтологической относительности Хуайно).

НИКОЛАЙ ГАРТМАН; УАЙТХЕД

Николай Гартман (1882-1950) стремится обосновать "новую онтологию". Его исходная позиция - отказ от субъективистской традиции, усматривающей в познавательной деятельности причину бытия объекта. Скорее,

познавательные акты трансцендент-ны, т.е. указывают за свои пределы, на некоторый объект.

Этика и теория познания также являются составными частями онтологии, которую гартман развивает в качестве категориального анализа. Так,

познание рассматривается как тождество категорий познания и бытия, которые, правда, даны лишь частично. В познании всегда остается некий "переизбыток" того, что не познается. Категории гартмана образуют различные группы:

- модальные категории: благодаря модусам действительного, возможного и необходимого бытие подразделяется на различные сферы; напр., на реальное (временное) и идеальное (сверхвременное) бытие (напр., сущность и ценности). По гартману, возможное, действительное и необходимое совпадают в сфере реального;

- фундаментальные категории: они также действительны для всего бытия. гартман среди прочих называет:

"1. Общее и конкретное, 2. Структура и модус, 3. Форма и материя...";

- частные категории: напр., категории

физики, биологии, математики. Бытие по соответствующим категориям делится внутри сфер еще более дробно - на ступени, или слои.

Реальное бытие, напр., состоит из анор-ганического, органического, душевного и духовного. Каждый более высокий слой надстраивается над низшими.

При этом гартман обнаруживает законы слоев, по которым, напр., категории низших слоев возвращаются в высших слоях, но не наоборот. Поскольку в высшем слое категории трансформируются, а их характер определяют его собственные категории, детерминация снизу исключена. Напротив, высший слой детерминирует низшие.

Алфред Норт Уайтхед (1861-1947) в своем главном произведении "Процесс и реальность" (1929) делает попытку спекулятивного объяснения мира. В этом "опыте космологии" он исправляет некоторые несообразности западного мышления:

"раздвоение" (bifurcation) на дух и материю критикуется им так же, как и классическое деление на субстанцию и акциденцию или традиционное представление о времени.

уайтхед пытается избежать заблуждения, возникающего из смешения абстрактного и конкретного (fallacy of misplaced con-creteness). Его философия по замыслу отличается адекватностью: она призвана

"сформулировать связную, логичную и необходимую систему всеобщих идей,

с помощью которых можно объяснить любой элемент нашего опыта".

С этой целью уайтхед создает сложную систему категорий, задача которой - охватить все реальное.

Реальное тут понимается как сугубо отдельное конкретное в духе "онтологического принципа".

Все реальное есть событие в процессе, в ходе которого оно достигает "объективного бессмертия". Для него характерно схватывание (prehension). В нем встречаются исходящие из прошлого данности конкретного предмета и его возможности, указующие на будущее. Реальные вещи, представляющие эти события,

всякий раз свободно выбирают одну из этих возможностей и достигают состояния завершенности, если оно конкретизировано.

Эти процессы биполярны, т.е. в субъективном ощущении наделены как физическим, так и духовным полюсом. В процессе вещь определяет себя, воспринимая новые содержания, но в то же время отграничивая себя от других вещей. Последние, следовательно, в качестве тех или иных данных входят в бытие любого реального предмета.

Отношения между событиями уайтхед называет "связью" (напр. синхронность). В зависимости от сложности и степени взаимовлияния их можно считать и сообществами, только и гарантирующими долговечность.

Напр., молекула в живой клетке есть часть "структурированного" сообщества, поскольку там она обладает качествами, которых у нее нет вне клетки. Данные в процессе возможности совокупно определены "вневременными объектами". Эти "идеи" по-разному значимы при возникновении отдельной вещи, но во всяком случае реальны лишь тогда, когда воплощаются в каком-либо событии, целью которого они являются.

Отношения между ними зависят от организующей деятельности Бога.

"В этом смысле Бог есть принцип конкретизации..., от которого любая находящаяся во времени конкретная вещь получает свою исконную цель... Эта цель определяет изначальные градации значимости вневременных объектов".

Этот аспект уайтхед называет "первичной природой" Бога, сопоставляя с ней "природу как результат", в которой Бог связан с каждым творением, что выражается в образах:

"[Бог] не творит мир, а спасает его; или, точнее говоря, он - поэт мира, правящий им с мягкой снисходительностью благодаря своему пониманию истинного, прекрасного и доброго".

Мир и все его составные части понимаются у уайтхеда как организм, в котором каждая из частей наделена собственной значимостью и сама по себе, и с точки зрения целого. Он задается всеобъемлющей креативностью.

МАРКСИЗМ

Развитием и воплощением в политическую реальность учение маркса и энгельса обязано В.И. Ленину (Ульянову) (1870-1924). Он осуждает "ревизионизм", т.е. стремление реализовать социализм через постепенные реформы.

По ленину, монополистическая стадия капитализма - причина того, что государство все больше становится инструментом угнетения. Кроме того, часть рабочего класса разлагается из-за высокой заработной платы.

Ревизионизму ленин противопоставляет свою теорию революции, воплощенную им в жизнь в России в 1917 г. Ядро его большевизма - "диктатура пролетариата" (временная), которая должна направляться одной партией. Эта элита должна быть организована строго централистски и выступать носителем "идеологии", т.е. правильной теории:

"Политическое классовое сознание может быть привнесено в рабочий класс лишь извне".

Во внешнеполитическом отношении большое внимание ленин уделяет империализму. Дележ мира союзами, сосредоточившими капитал, есть следствие затяжного экономического кризиса. Банки и т.п. направляют внешнюю политику с целью найти в колониях новые рынки сбыта. В материалистическом учении ленина познание понимается как постепенное приближение к истине через практику. Хотя объективная истина существует, границы в ее познании заданы исторической обусловленностью. Мао Цзедун (1893-

1976) разработал для Китая революционную идеологию, отличительным признаком которой является учение о перманентной и поэтапной революции.

Пользуясь обилием материала и большой выразительной силой, Эрнст Блох (1885-

1977) ориентирует марксистское учение на средоточие труда своей жизни - постижение утопии. Его главное произведение "Принцип Надежда" (1954-59) - настоящая энциклопедия человеческих чаяний. Блох выдвигает предвосхищение [антиципацию) в качестве основного свойства сознания. Недостаток в чем-либо и его потенциальное устранение выражается на всех ступенях человеческого существования

как порыв, затем как стремление и тоска, которая, связываясь с неопределенной целью, становится поиском, а с определенной - влечением. Если таковое остается неудовлетворенным, но цель его осознается, то возникает желание и в конце концов - воление. Человек настроен на будущее, еще ничем не предопределенное:

"Мы - безымянные субъекты ..., едущие куда-то с запечатанным указом... Еще в дороге, идущей через весь его мир, [этот указ] ... все же насколько возможно раскрывается и даже вообще впервые становится доступным взору в процессе исследования себя самого".

Границы между осознанным и еще не осознанным пересекаются, напр., в искусстве и религии, они - "выявление того, что удалось".

Другой кладезь еще не достигнутого для блоха - естественное право. В качестве "сурового кузена утопии" оно очерчивает рамки общественных отношений, в которых возможна человеческая свобода. Правда, иногда естественное право защищает и сложившиеся прегрешения против подлинного прогресса.

Субъективные фантазии и образы надежды получают свой коррелят в объективной действительности:

"Ожидание, надежда, интенция на еще не воплотившуюся возможность - это не только основная черта человеческого сознания, но и главное дело в пределах объективной действительности, ориентированное и понятое конкретно." Как субъективная, так и объективная действительность пронизана еще не ставшим. Логическая формулировка основного положения гласит:

не "А = А, или А не не-А", но "А еще не есть А".

Мир находится в диалектическом процессе, в котором Блох выделяет три категории.

1. "Фронт", т.е. ту самую раннюю точку времени, в которой каждый раз задается соответствующее будущее.

2. "Новое", постоянно обновляемое на основе реальной возможности содержание будущего.

3. "Материю".

Материю Блох понимает не как статично-квантитативное, а (производя ее от слова mater = мать*) как динамично-творческое начало. Она - не "механическая колода", а единственный субстрат реальной возможности и тем самым - гарант нового. "Реальная возможность есть категориальное предварение материального движения как процесса". Эта "объективно-реальная" возможность отлична, напр., от формальной, т.е. от чисто мысленно-возможного, или от "предметно-объективной", связанной с недостаточным познанием условий. Подлинная возможность не является простым развертыванием чего-то уже данного. Время рассматривается как величина гибкая. Мнимо (по часам) одновременное принадлежит к различным регионам различных эпох, а в обществе "одновременно" сосуществуют современное и отжившее.

Развертывание всего богатства человеческой природы Блох вместе с марксом определяет в конце своей главной книги как его цель:

"Если он [человек] постиг себя, а свои свойства утвердил в реальной демократии без отречения и отчуждения, то в мире возникает то, что всем светит в детстве и в чем никто еще никогда не был: надежда".

КРИТИЧЕСКА ТЕОРИЯ

Виднейшие представители критической теории, известной также как Франкфуртская школа (по местоположению Института социальных исследований во Франкфурте-на-Майне): Макс хоркхаймер (1895-1973), теодор В. адорно (1903-69) и герберт маркузе (1898-1979). Скрываясь от нацистов, они бежали в Америку. Все они, хотя и с различными акцентами, развивали критический анализ общества, в значительной мере опираясь на маркса.

Для всех них характерно решительное неприятие существующего, скепсис в отношении его альтернатив и уклонение от систематики. Поэтому они часто писали в форме эссе, заметок и афоризмов.

хоркхаймер характеризует критическую теорию так:

в традиционной теории работа познания ограничена частными аспектами. Она лишь воспроизводит сложившееся положение дел и тем самым утверждает общественные условия, в которых возникает.

В противовес этому хоркхаймер полагает, что:

"Предмет критической теории общества... - люди как производители общей исторической формы своей жизни". В качестве метода Франкфуртская школа пользуется главным образом междисциплинарными исследованиями. Изучение общества необходимо потому, что все факты жизни социально "преформированы" (пред-заданы). При этом необходимо найти новые критерии. Поэтому

речь идет не о реформах в рамках существующей системы, а о ее радикальной критике.

Таковая возможна, если сам человек рассматривается как субъект) своей истории. Сформулированное в виде "экзистенциального суждения", это положение звучит так:

"Так быть не должно, люди могут изменять бытие".

Цель такого изменения - разумное строение общества. Оно должно демонстрировать истину

"и разумность стремления к миру, свободе и счастью".

Ориентир при этом - эмансипация посредством устранения господства и угнетения.

В Америке (40-е годы) хоркхаймер и адор-но исследуют "диалектику просвещения":

"С ростом буржуазной товарной экономики темный горизонт мифа освещается солнцем исчисляющего рассудка, под ледяными лучами которого вызревает посев нового варварства [главным образом, фашизма]".

Господство разума вообще здесь названо просвещением, инструментом которого является понятие, что роднит его с мифом, уже поэтому содержащим в себе зародыш просвещения. В мифе человек относится к природе магически, подражая ей (миме-сис).

С развитием понятийного мышления человек как субъект приходит к объективации природы. Это позволяет ему выживать в процессе овладения природой, но он расплачивается отчуждением. Это "опред-мечивание" теперь, в свою очередь, пронизывает и отношения между людьми, и отдельного человека к себе самому. Тем самым оно является коррелятом абстрактного товарного обмена в капиталистической экономике. Просвещение откатывается назад, к мифу, поскольку в конце концов человек оказывается беззащитным перед лицом тотального принуждения:

"Анимизм одушевлял предметы, индустриализм опредмечивает души".

Мораль, массовое производство культуры и наука в равной степени определяются чистым формализмом инструментального рассудка. Они служат "вводящей в заблуждение связи" в качестве носителей тотального овладения человеком и природой. Поэтому угроза нависает над самим индивидом, как особенно выразительно подчеркивает хоркхаймер. Отдельный субъект растворяется в управляемом мире.

Поздняя критическая теория все больше отказывается от определенных надежд. Поздняя философия хоркхаймера отмечена "тоской по совсем иному". адорно ищет в "негативной диалектике" способ сберечь нетождественное, т.е. спасти индивидуальное. Отрицание и противоположность не снимаются синтезом или системой:

"Познание нетождественного диалектично... Оно пытается сказать о том, чем является что-то, ... [а не] экземпляром или представителем чего (т.е. тем, что не есть оно само. - Пер.) оно выступает". Возможность реализации этой "освобожденной от принудительности тождества самоидентичности" адорно видит прежде всего в искусстве. Эстетика занимает почтенное место в его трудах.

маркузре в своей главной книге "Одномерный человек" обращает внимание на разлад между рациональным в деятельности индустриального общества и его иррациональностью, состоящий в том, что оно [рациональное] больше не служит свободному развитию человека.

Мышление "одномерно" увековечивает существующее, маскируя его иррациональность.

С особой охотой маркузе подхватывает идеи фрейда. Он понимает психосоциальную ситуацию как репрессивную. Принцип удовольствия, изначально свойственный влечениям (прежде всего эрос), заменяется принципом реализма, выродившимся в принцип производительности. Цель всякого социального изменения - создать общество, в котором гарантированы прежде всего возможности естественного развития человека, реализуемые в свободной игре.

СОЦИАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ

Юрген Хабермас (род. 1929) исследует основы критической теории общества. В книге "Познание и интерес" (1968) он утверждает, что любая на первый взгляд объективная наука мотивирована познавательными интересами. В основе эмпирика-аналитических наук лежит технический интерес, нацеленный на гарантии успешного контроля за поступками. У ис-торико-герменевтических наук - практический интерес, ориентированнный на расширение возможностей взаимопонимания. Те и другие испытывают давление со стороны условий общественной жизни.

Критическая наука, которую необходимо обосновать, движима интересом к эмансипации.

Идея личностной зрелости как умения разбираться в идеологических коллизиях уже заложена, по хабермасу, в структуре языка. Кто говорит, тот уже подразумевает, что возможен свободный консенсус. Поэтому критическая теория общества должна обратиться к универсальным возможностям взаимопонимания. Исходный пункт такой универсальной прагматики состоит в том,

"что каждый, кто вступает в коммуникацию, совершая любые речевые акты, должен выдвигать универсальные притязания на значимость и допускать их выполнимость".

хабермас указывает четыре вида притязаний на значимость:

ясность выражения, истинность высказывания, правдивость намерения и корректность норм.

Коммуникативное действие должно уметь оправдывать свои притязания на значимость в форме дискурса, представляющего собой идеальную языковую ситуацию, в которой любой участник имеет равную возможность высказаться и которая свободна от внутреннего и внешнего давлений. Реальный коммуникативный акт в идеальном случае сам является успешным дискурсом, если не совершается ни одно действие, не основанное на консенсусе.

Карл Отто Апель (род. 1922) сходится с хабермасом в понимании значимости, основанном на теории консенсуса, но отличается тем, что считает возможным окончательное обоснование. Его трансцендентальная прагматика стремится продемонстрировать, что существуют не только универсальные, но в то же время и необходимые условия значимости норм. Для него исходный пункт - не поддающееся на уловки коммуникативное сообщество.

Всякий, кто высказывается и выдвигает притязания на значимость, должен уже заранее признать условия возможности коммуникации и не может отвергнуть ее, не впав в противоречие с самим собой. Принципы аргументации содержат в себе и основы нормативной этики, посколь-

ку участники дискуссии приняли правила интеракции и сотрудничества. Отсюда и основные нормы:

- сохранение человечества как реального коммуникативного сообщества;

- стремление к идеальному коммуникативному сообществу в свободных от давления общественных условиях, которое должно создать всеобщий консенсус посредством всех разумно оправданных притязаний.

В центре внимания книги Джона Роулза

(род. 1921) "Теория справедливости" стоит вопрос о том, по каким основным законам должны регулироваться в обществе взаимные права и свободы граждан и распределение благ между ними. Чтобы выяснить это, Роулз ставит мысленный эксперимент по исследованию теории договора:

представим себе первобытное состояние, когда люди собираются, чтобы выработать основные правила будущего сообщества.

Чтобы гарантировать соблюдение принципа беспристрастности, личности в первобытном состоянии находятся под "покровом неведения", т.е. не осознают своих способностей, социальной позиции и т.п. По этой причине они выбирают такое строение общества, в котором учитывались бы возможные интересы всех.

Тем самым устанавливается два принципа:

"1. Каждый должен иметь равное право на всеобъемлющую систему одних и тех же основных свобод, связанную договором с аналогичной системой для всех других. 2. Социальное и экономическое неравенство компенсируется тем, что (а) разумно ожидать, что оно послужит на благо каждого, и что (b) они связаны с положением и постами, доступными для всех".

Последний, так паз. принцип различий, устанавливает, что социальное неравенство законно лишь тогда, когда обеспечивает блага для слабейших (принцип минимакса).

Политическая философия Ханны Арендт (1906-75) исходит из опирающейся на аристотеля теории действия.

Из трех основных видов деятельности - труда, отдыха, действия - последнее и есть настоящая арена политического действия.

Действие и речь образуют свободное от господства пространство, в котором люди вступают в отношения, договариваются и убеждают друг друга. Соответственно политическая власть определяется как способность к коммуникативному действию, несовместимая с насилием. Благодаря высокой ценности труда, выдвинутой новым временем, сужается поле для действо-вания; бюрократизация, техника и массовые формы жизни усиливают равнодушие к политическому действию, пролагающее путь тоталитарным системам власти.

КРИТИЧЕСКИЙ РАЦИОНАЛИЗМ

Карл Раймунд Поппер (1902-94) известен прежде всего своими работами по теории науки. Себя он называет реалистом, с точки зрения здравого смысла (common sense) рассматривающим внешний мир и его закономерности как реальные. Зато он отвергает идею, что в науке должна постигаться некая сущность вещей. Этот так паз. эссенциализм он считает ответственным за отставание социальных наук от естественных, где царит методологический номинализм.

Для эссенциализма характерен вопрос:

"Что есть движение?"

Для номинализма:

"Как движется такая-то планета?" Этому соответствует тенденция эссенциализма рассматривать понятия, смысл которых раскрывается через определение. В номинализме истинность высказываний или теорий проверяется посредством дедукций.

Для "логики исследования" важен анализ индукции, проведенный поппером. Вместе с Юмом он отвергает возможность выводить закон из какого бы то ни было числа случаев. Индуктивный вывод не принудителен с логической точки зрения. А вот дедуктивный метод работает в случае modus tollens:

если р выводимо из t (т.е. р есть следствие из системы посылок t), и р ложно, то ложно и t.

Следовательно, разграничение естествознания и метафизики зависит не от индуктивного метода, а от того, является ли принципиально возможной эмпирическая фальсификация (опровержение) посылок (рис. А).

Содержание теории следует определять двояко:

"логическое" содержание есть множество всех предложений, выводимых из теории; ее информативное содержание есть множество предложений, несовместимых с теорией.

Значит, теория тем богаче, чем больше возможностей для критики и фальсификации она предоставляет.

Приращение знания, по попперу, происходит по схеме П1 - ВТ - УО - П2. Проблема П1 разрешается временной теорией ВТ. Последняя в ходе дискуссии или экспериментальной проверки подвергается устранению ошибок УО, во время которой возникает следующая проблема П2.

Соответственно всякое знание есть знание гипотетическое, все теории суть гипотезы. Познанию всегда предшествует иредположение, всякий опыт "пропитан теорией". Истинная теория недостижима, теории становятся все более "истинопо-Добными".

Этой схеме, по попперу, следует и вся эволюция. Дарвинизм (с. 189) для него -

не подтверждаемая научно теория, а "метафизическая программа исследования". Все живые существа сами решают свои проблемы, будучи подвержены давлению отбора.

Одни только люди, делая ошибки, не исчезают, а умеют дать "умереть" сформулированным гипотезам.

поппер различает три "мира". Первый составляет физическая реальность, второй - мир нашего сознания. Проблемы и теории

- главные слагающие третьего мира. Он

- вне времени и неизменен в сравнении с нашим мышлением, хотя и создан последним (рис. В).

Напр., число - изобретение, самостоятельно создающее новые объективные математические проблемы. Возможность критической перепроверки всех гипотез существует, по попперу, лишь в открытом обществе. Эта демократия обеспечивает одновременно безопасность и свободу. Угрозу ей несет тоталитарная тенденция, воплощенная в "лжепророках" гегеле и марксе, но главным образом в платоне. Говоря об открытом обществе, поппер цитирует перикла:

"Лишь немногие могут замышлять и воплощать в жизнь политический замысел, но зато мы все умеем их осуждать".

Ганс Альберт (род. 1921) усматривает в критическом рационализме возможность примирить нейтральность позитивизма и тотальную ангажированность философии экзистенциализма. Философию он понимает как

задачу критической проверки религии,

этики и политики.

Благодаря своему догматизму она в значительной степени невосприимчива к попыткам исправления ошибок, которые призвана устранить основательная критика идеологизма.

Догма, по альберту, возникает в результате стремления к достоверности, сформулированного в принципе достаточного основания, дающего последнее обоснование всем высказываниям. Так появляется "мюнхгаузеновская трилемма" (рис. С):

поиск архимедовой точки познания ведет к трем возможностям:

- к бесконечному регрессу, только углубляющемуся в поисках причин;

- к логическому кругу;

- к пробуксовке метода. В последнем случае обоснование предоставлено интуиции, опыту и т.д., что для альберта является откатом к догме, поскольку служит консервации сложившегося состояния. альберт противопоставляет этому стремление к просвещению:

чтобы приблизиться к истине, следует развивать проверяемые теории, постоянно критикуя их как временные. Цель - достижение рациональности в оценках и деятельности человека.

АНТРОПОЛОГИЯ; ГЕРМЕНЕВТИКА

Философская   антропология в XX веке

опирается на достижения биологии. Поэтому Гельмут Плеснер (1892-1985) включает человека в иерархическое здание жизни.

Всему живому свойственна позицио-нальность: оно выделяется на фоне существующей вне его окружающей среды, соотносится с ней и воспринимает ее реакции.

форма организации растения - открытость: оно встроено в окружающую среду, напрямую завися от нее. Замкнутая форма животного, напротив, благодаря развитию органов (и мозга как центрального органа) сильнее сосредотачивает организм в самом себе и тем самым дает ему большую независимость.

Лишь человек отличается эксцентрической позициональностью, поскольку благодаря самосознанию умеет относиться к себе рефлексивно. Он постигает себя в трех аспектах:

как предметно данное тело, как душу в теле и как Я, с точки зрения которого он и занимает эксцентрическую позицию. Благодаря дистанции, с которой человек относится к себе самому, жизнь для него - выполняемое им самим задание.

Из себя, и только из себя он обязан сделать то, чем должен быть, и потому от природы предрасположен к культивированию себя самого. Природа и культура, чувственное и духовное всегда мирно уживаются в человеке, составляя единство.

Арнольд Гелен (1904-76) также опирается на результаты биологии, исходя в своих взглядах из сопоставления человека и животного.

Если животное хорошо приспособлено к окружающей среде, целиком находясь под управлением инстинкта, то человек биологически - существо ущербное. Его существование под угрозой в силу неприспособленности и оттеснения инстинктов. Но зато, с другой стороны, он открыт миру и, значит, способен научаться, поскольку не прикован ни к какому горизонту опыта или образцу поведения. Поэтому благодаря своему рефлексивному сознанию человек способен перестраивать условия своей жизни (выживания), созидая для себя искусственную окружающую среду - культуру.

В силу своей открытости миру человек постоянно выдерживает натиск избытка впечатлений, а вместе с ним приобретает возможности истолкования своих действий и мира в целом, которые он не смог бы реализовать без некоторого облегчения. Поэтому многие человеческие качества и институты следует объяснять, исходя из их разгрузочной функции, делающей возможными порядок и сохранение личности.

Сюда относятся общественные инсти-туты, или "внутренние достижения", - такие как язык, мышление, воображение.

Ганс Георг Гадамер (род. 1900) своей книгой "Истина и метод" (1960) дал мощный импульс развитию герменевтики в

XX в.

Понимание для него - не только научный метод, но и способ бытия самого человека, открывающий ему мир.

Процесс понимания идет по герменевтическому кругу, в котором частное должно объясняться исходя из целого, а целое - исходя из частного. Поэтому необходимы нацеленные на смысловое целое "проективные суждения", которые должны быть, однако, осознанными и поддающимися исправлению.

Исторический горизонт интерпретатора складывается в рамках "события передачи", в котором постоянно общаются прошлое и настоящее. Понимание передачи (традиции) подобно диалогу, ибо ее свидетельства выдвигают притязания на истинность, которые интерпретатор должен заново актуализировать как возможный ответ на свой вопрос. Так в этой встрече меняется его собственный горизонт, как и произведение, оказывая воздействия, приобретает новый смысл по мере роста отделяющей нас от него дистанции.

Поль Рикер (род. 1913) занимается прежде всего значением символов. Таковые суть двусмысленные знаки, которые в своей явленности указывают на некий скрытый смысл, открывающий человеку более обширные сферы бытия. Основное положение рикера

"Символ заставляет думать" говорит о том, что символ отсылает мышление к действительности, которой самостоятельно ему не найти. рикер различает три измерения символа:

космическое, онейрическое (порождаемое сновидением) и поэтическое.

Среди возможных способов интерпретации есть два диаметрально противоположных: герменевтика доверия (особенно феноменология религии) нацелена на восстановление утраченного смысла, в то время как герменевтика подозрения (особенно фрейдовский психоанализ) стремится разоблачить символ как искажающую маску вытесненных аффектов.

В своих поздних произведениях рикер занимается герменевтикой текста и действия. Важнейшая основная черта текста (в отличие от речи) - его семантическая автономия, т.е.

отделенность от автора, исходной ситуации и адресата.

Это же относится и к действиям (последствия которых сказываются во времени), интерпретируемых поэтому как "квазитекст". То и другое оставляют по себе в мире наделенный самостоятельной жизнью след. Этот текст содержит в себе возможные способы раскрытия мира, которые могут быть усвоены во всей их несовместимости, отчего интерпретатор только глубже постигает самого себя.

СТРУКТУРАЛИЗМ

На зарождении структурализма сильно сказалось воздействие основанной Фердинандом де Соссюром (1857-1913) структурной лингвистики.

В ней язык понимается как система взаимных отношений злаков. Знаки состоят из обозначающего (франц. Ie signifiant - звуковая форма слова) и обозначаемого {Ie signifie - содержание).

Отношения между ними произвольны. Поэтому не существует значения знака самого по себе: оно задается внутренней системой связей языка.

Язык как система (/a langue) лежит в основе фактического употребления языка индивидами (la parole) в качестве неосознаваемой структуры. Полностью он существует лишь в совокупности говорящих.

соссюр считает язык самостоятельной упорядоченной системой внутренних связей элементов (знаков), которая раскрывается лишь посредством конкретных форм их выражения. Поскольку и другие культурные явления (искусство, ритуалы, формы общежития) суть знаковые системы, то таким же образом можно исследовать образующие их структуры.

Клод Леви-Строс (род. 1908) переносит структурный метод на этнологию для исследования систем знаков и классификаций племенных культур. Он исходит из того, что в основе любого института, любого обычая или мифа лежит неосознаваемая структура, которую имеет смысл раскрыть, ибо в ней проявляется форма активности человеческого духа вообще. Структура есть совокупность элементов, между которыми существуют отношения, причем изменение одного элемента или отношения влечет за собой изменение других элементов или отношений.

Так, системы родства можно интерпретировать как структуру, элементами которой являются индивиды, а отношения определяются брачными законами. Система в целом задает социальные отношения, поскольку закрепляет за индивидами их место в обществе и права.

В своей книге "Первобытное мышление" (1968) леви-строс толкует так наз. тотемизм как систему классификаций, дифференцирующую и упорядочивающую социальные отношения по аналогии с природным многообразием видов растений и животных (тотемные кланы).

"Тотемный оператор" (рис. А) демонстрирует сложность понятийного аппарата, которым располагает эта система классификаций.

"Первобытное мышление" диких племен способно к абстрагированию и ориенти-

ровано на упорядочение природных и социальных явлений, ни на йоту не отклоняющееся от конкретных условий жизни. Главной проблемой мышления леви-строс считает противоположность природы и культуры, закодированную в различных знаковых системах:

- на уровне общественной практики, напр., в брачных законах или ритуалах;

- на уровне толкования: в мифах. Так, в „Логике мифа" (1971-75) он анализирует мифы американских индейцев как связную систему, содержание которой - процесс становления культуры.

Исторически ориентированные труды Мишеля Фуко (1926-84) нацелены на реконструкцию форм организации знания и конституированных ими предметов. Несмотря на воспринятое им влияние структурализма, фуко критикует прежде всего признание им универсальности и вневременности структур, подчеркивая отсутствие преемственности в истории. Поэтому его причисляют к постструктуралистам.

В своих первых сочинениях, посвященных археологии знания, фуко исследует

организацию "эпистем", которые в качестве совокупности дискурсивных практик, т.е. связного множества высказываний, определяются эпохой.

Лишь в конце XVIII в. человек, по фуко, занимает в этом дискурсе ключевую теоретико-познавательную позицию в качестве "эмпирико-трансцендентального дублета", действуя как субъект и как объект познания. Став таким образом предметом гуманитарных наук, человек вновь начинает "исчезать" в науках, исследующих бессознательные структуры. Центральная тема - способ, каким человек как субъект конституируется и вновь разлагается, смотря по своему месту в сетях дискурсов.

При этом дискурс оказывается средством осуществления власти, оформляющей знание, организацию общества и индивидуальное самоощущение.

Этот дискурс не сосредоточен в каких-либо субъектах, а рассеян по внешним формам высказанного. Генеалогия стратегий власти исследует не первоисточник, а "источники". "Возникновение" современного индивида фуко рассматривает как следствие появления практики контроля и "признания", долю в которой имеют медики, юристы, педагоги. Отвечая на требование "раскрыться", индивид конституирует себя как "я сам", который теперь может быть взят под контроль. В противовес этому в античной заботе о собственной личности фуко видит этическую "эстетику экзистенции", сопротивляющуюся стратегическому контролю за субъектом.

ПРИМЕЧАНИЯ ПЕРЕВОДЧИКА

К с. 43:* Отечественная традиция утверждает, что Платон, - безусловно, последовательный монист. См. высказывание А.Ф. Лосева: "... объективный идеализм Платона вовсе не есть дуализм в традиционном смысле слова, но самый настоящий монизм" (Платон. Собр. соч. - М., 1993. - Т. 2. - С. 502). Раньше, там же, Лосев говорит, что понимание Платона как дуалиста привычно "для европейского читателя". Авторы были бы правы, если бы речь шла о материи, а не о предметах: материя, по Платону, - действительно, самостоятельный род сущего, совечный Богу. А вот предметы порождаются идеями (хотя и из материи). Но из текста ниже (с. 49) видно, что они понимают дело так, будто это - дуализм идеи и предмета.

** Сам Платон отдает предпочтение толкованию слова "сема" как "знака" (Кратил // Там же. - С. 400).

*** Ср. совершенно противоположную позицию Лосева, видевшего принцип телесности у греков, в том числе и у Платона, как обязательную крайнюю степень проявленности духа (идей), как самую суть греческого миросозерцания.

К с. 89: * Установлено, что Оккам умер в 1347 г. (см.: Гарнцев М.А. Послесловие // Коплстон Ф. История средневековой философии. - М., 1997).

К с. 229: * Слово "материя" образовано от латинского materia - вещество, материал, древесина, так что Блох, скорее, обыгрывает сходство латинских слов materia и mater, чем всерьез производит "материя" от второго из них.